Эткинд в 1981 году высказался достаточно резко, и на то были основания. Книжное издание гроссмановского романа практически «замалчивалось» эмигрантской критикой. Его вроде бы не заметили.
Отношение к роману — по-прежнему настороженное. Советская интрига все еще не исключалась.
Через несколько лет ситуация уже иная. Французский перевод романа стал весьма популярен, да и Войнович объяснил, чьими стараниями рукопись оказалась за границей. Полной ясности, конечно, не было, но тогда хватало и сказанного авторитетным диссидентом.
В 1985 году изменение ситуации констатировал Г. Ц. Свирский. Его статью «Восемь минут свободы» опубликовал журнал «Грани» в 136-м номере[160].
Заголовок соотнесен с одним из эпизодов романа «Жизнь и судьба». Полковник Новиков, командующий танковым корпусом, на восемь минут продлил артиллерийскую подготовку, не отдавая приказ о наступлении, пока не были подавлены все огневые точки противника.
Новиков, как подчеркнул Свирский, не подчинился генералу, выполнявшему личное распоряжение Сталина, и «только поэтому выполнил боевую задачу малой кровью, сберег людей и технику. Эта поразительная сцена занимает лишь несколько страниц, становясь ключевой во взрывной гроссмановской теме свободы».
Речь шла именно о свободе. Свирский отметил: «Восемь минут своей жизни Новиков вел себя, как подсказывали ему его опыт и совесть».
В романе командующий танковым корпусом понимает опасность промедления и все же следует нравственному долгу. Тут и вмешивается не участвующий в боях начальник политотдела корпуса. Публично благодарит командира за то, что танкисты, прорвавшись в немецкий тыл почти без потерь, завершили окружение противника. А келейно отправляет донос вышестоящему начальству, чтобы в случае разбирательства восьмиминутное опоздание инкриминировали только Новикову. И Свирский констатировал: «Победа — победой, но самого победителя срочно отзывают в Москву, и неизвестно, вернется ли он, ослушавшийся Сталина, на свой командирский пост».
Свирский настаивал, что эпизод — ключевой для понимания книги в целом. По его словам, Новиков «заплатит за эти минуты свободы, за каждую ее секунду. Как и сам Василий Гроссман, автор романа „Жизнь и судьба“, имя которого отныне неразрывно связано с историей России».
Важной была и характеристика книги, радикально изменившей репутацию автора. С нее и начиналась статья: «Ныне Василий Гроссман стал на Западе сенсацией, как ранее — Солженицын. Имена Гроссмана и Солженицына звучат рядом, особенно часто в европейской прессе, принявшей последнюю книгу Гроссмана как крупнейшее событие литературной, и не только литературной, жизни».