– Если бы я и заставил себя послать к ним гонца, то его бы сварили в кипящем масле, а мне вернули одну только голову. Так что, естественно, нет. Я долго выбирал между солнечными и лунными, но среди солнечных я не знаю никого. Да и они не знают меня. Поэтому я решил, что ты сможешь помочь мне наладить контакт со своим народом, Риа.
Сердце ухнуло и замерло.
– Со своим… народом? – медленно повторила я. – А других идей у тебя нет?
– Чем плоха эта?
Я встала. Подошла к столику, на котором стояло несколько бутылок вина. Наполнила один из пустых кубков и залпом осушила. При этом две пары глаз внимательно следили за каждым моим движением.
– Дан, можно я посплю? Мне надоела ваша болтовня о политике.
– Конечно, – в голосе Данага слышалось отчётливое удивление.
Это был, наверное, первый раз, когда я так легко оставляла его наедине с Ивон, но мне было плевать. Одной перспективы общения с кем-то из аристократии лунного королевства – а может, и из дома Волка – хватило, чтобы испортить мне настроение.
Я поднялась в спальню и замерла у окна, не зажигая света. Парк Ивон был до колик похож на парк в летней усадьбе отца. Странно, что я не замечала этого раньше. Только скульптуры там были не из мрамора, а из обсидиана, и изображали не людей и легендарных героев, а чудовищ, пришедших из-за Врат. Тому парку было много сотен лет. Полагаю, не отец придумал этот мрачный пейзаж, и даже не отец моего отца. Но все они, эльфийские короли, принимали его как великую честь и хранили до конца своих дней.
Данаг появился, когда часы уже пробили полночь. Я всё ещё стояла, вспоминая малозначимые эпизоды из юности и пытаясь понять: хотела бы я увидеть тот парк снова? Ответа у меня не было. Я обнаружила, что Данаг рядом, лишь когда его руки легли мне на плечи, и тут же инстинктивно вздрогнула. Однако, рук он не убрал, только прижал меня к себе и тихонько произнёс:
– Однажды невнимательность погубит тебя.
– Плевать, – я пожала плечами. – Я не планирую жить вечно.
– Да. Ты вообще не планируешь. Наверное, это я в тебе и люблю.
Я усмехнулась, но расслабить плечи так и не смогла.
– Ты всё ещё ничего не знаешь обо мне, Дан. Ивон по-своему права. Всё, что происходит между нами – минутная страсть. Там, в тюрьме, мы стали друг для друга светом в ночи. Потому что всё вокруг было гадко и вызывало лишь тошноту. А теперь? Думаешь, у нас есть будущее? Ты станешь наместником, а кем буду я? Твоим развлечением?
– У миньона вполне ясный статус в семье, – сказал Дан, но почему-то говорил он негромко и будто бы неуверенно.
– Что это – миньон? У нас нет такого. Я понимаю – глава дома. Понимаю айэм главы – та, кто делит постель и хранит очаг. Понимаю найве – та, кто принадлежит и служит телом и душой. Что такое миньон? Я не могу понять.