Все, во что я верила, оказалось ложью. И хотя казалось, давно уже пора было смириться с тем фактом, что я не увижу его больше никогда, встреча лишь разбередила старые раны, которые я давно уже привыкла считать ерундой.
Мне все отчетливее казалось, что прошлое и настоящее замкнулись, образовав один бесконечный день сурка. Что я никогда и не покидала Академии, а вся моя настоящая жизнь приснилась мне. «Ведь если истинного мира нет… как понять, что было на самом деле, а что нет?»
Я чувствовала что, начинаю сходить с ума. Поднялась с кровати и, прошлепав босыми ногами по холодному полу, подошла к зеркалу. Оттуда на меня смотрело лицо взрослой женщины. Еще молодой, но давно уже не школьницы. Я провела рукой по всклокоченным волосам и пробормотала:
– Ну и дура же ты…
Эти слова произвели волшебный эффект, и, немного успокоившись, я вернулась в свою постель.
На место липкой бесконечной ночи пришел наконец сон.
Пустынная равнина окружала меня. Единственная звезда горела в небе, и я брела вперед. Там, за горизонтом, истинный мир ждал меня. А может, это снова была только тень из теней? Я успела запутаться в этих тенях, в словах, в бесконечной лжи, в отражениях отражений, каждое из которых пыталось убедить меня в своей правоте.
Город оказался передо мной в одно мгновение, но попытавшись повернуть и зайти в один из садов, я обнаружила, что не управляю собой. Сон тащил меня вперед. Я поняла, что это сон, в один миг – но даже тогда не смогла остановить собственных ног.
Шаг за шагом я миновала один заброшенный особняк за другим, пока очередные ворота не открылись, впуская меня внутрь. Противный скрип резанул по нервам, заставляя всколыхнуться страх, но остановиться я все равно не могла.
Я вошла внутрь и, миновав внешний двор, прошла дом насквозь. Внутри он был заброшен и пуст, как, должно быть, и все здешние дома.
Вышла на веранду, расположенную во внутреннем саду и замерла. Здесь, среди тьмы и смерти, несколько деревьев были покрыты розовато-белыми цветами, и двое людей сидели среди них. Я сразу же узнала их. Стройная женщина имела непримечательное лицо. Каштановые волосы мягкими волнами лежали на плечах. Встретила бы я ее на улице – не заметила бы в толпе. Но я видела на множестве старинных гравюр это лицо. Гвендолин, Первая чародейка, основательница Академии Звездной магии. Платье ее казалось почти бесцветным – а может быть, такие шутки играла с моим зрением звезда. Она брала с серебряного подноса виноградинки и опускала их в рот, одну за другой.
Того, кто сидел напротив нее, тоже нельзя было не узнать. Его портретов не было нигде, разве что в словах, записанных Гвендолин давным-давно. Но ведь и она описывала не настоящее его лицо. Я просто знала, что этого мужчину, с разрезанным шрамами лицом и волосами черными как ночь зовут Радагар. Он сидел напротив нее и, как ни в чем не бывало, вытягивал виноградинки у нее из-под носа.