«Не вспоминай о том унижении. Но впредь никто и никогда больше не должен увидеть твоей неудачи».
Свежий порыв ветра принес первые капли дождя. Она спустилась к реке, только чтобы напиться, и собиралась вернуться под слабое укрытие деревьев.
Но едва она отвернулась от Кало, как он выбросил голову вперед. Его челюсти сомкнулись у нее на шее, сразу под головой, чтобы она не могла извернуться и укусить его или плюнуть ядом. Синтара замахнулась на него когтистой передней лапой, но его шея была более длинной и мощной, и к тому же Кало вовремя отстранился, так что ее когти только зря полоснули воздух. Драконица взревела от ярости, и тогда он отпустил ее, сразу же отпрыгнув, так что и вторая ее атака оказалась абсолютно безрезультатной.
Кало широко распахнул крылья, готовый отбить нападение, если Синтара еще раз кинется на него. В его глазах, серебряных с проблесками зеленого, кружилось бешеное веселье.
— Ты должна учиться летать, Синтара! Ты должна снова стать настоящей королевой, владычицей моря, земли и неба. Оставь этих жалких земляных червей и присоединяйся ко мне. Мы будем вместе охотиться и убивать, мы улетим подальше от этих холодных дождей и бескрайних лугов, в южные пустыни. Прикоснись к памяти предков и вспомни, кем мы, драконы, всегда стремились стать!
Ее шея болела там, где его зубы задели плоть, но куда сильнее была задета ее гордость. Наплевав на опасность, Синтара напала на него снова, распахнув пасть и собираясь плюнуть в обидчика ядом, но Кало ловко перескочил через нее с восторженным ревом. Когда она развернулась, чтобы противостоять ему, то обнаружила, что к ним с шумом приближаются алый Ранкулос и лазурный Сестикан. Драконы не созданы для перемещения по земле. Они неуклюже мчались рядом, словно жирные коровы. Изящная оранжевая грива Сестикана торчком стояла на затылке.
Едва добежав до них, Ранкулос возмущенно закричал, сверкая полураскрытыми крыльями:
— Оставь ее в покое, Кало!
— Не нуждаюсь в вашей помощи, — протрубила Синтара в ответ, после чего высокомерно отвернулась и гордо двинулась прочь.
Удовлетворение от того, что самцы готовы драться за нее, боролось с унизительным чувством, что она недостойна их схватки. Синтара не могла подняться в небо, продемонстрировав присущие королеве изящество и скорость; она не могла бросить вызов победителю этой глупой схватки, используя свои собственные ловкость и бесстрашие. Тысяча воспоминаний из памяти предков всколыхнулась в ее голове: о других сражениях самцов, их ухаживаниях и брачных полетах. Но все это мелькало где-то на краю ее сознания, и Синтара решительно выбросила подобные мысли из головы. Она не станет оглядываться на звуки драки: отчаянный рев драконов и бешеное хлопанье их крыльев.