— И ты тут? — Парень обратил внимание на принца. — Ну, хотя кто б сомневался. Чего ж сразу тогда не помог? Перед тобой-то могли и не тронуть… А, ладно... — Хм… редко я от братана слышу такой недовольный тон. Что-то не так?
— Не успел, — коротко мотнул светлой гривой Рич, с интересом глядя на то, как мой друг посыпает мажоров мелко настриженной травой. — Риса говорила, что мое вмешательство может лишь усугубить проблему. И все же я согласен с твоим недовольством и признаю за собой вину...
— Э, молчи, поэма эпохи Эдо ты ходячая, не могу слышать твой старояпонский. Понял уже, — буркнул Казуо.
— А чем ты их присыпаешь? — перевела я разговор на более интересную и менее скользкую тему. Пояснять другу детства особенности происхождения Рича я была еще не готова.
— Коллекционная конопля, редчайшая… — пробормотал себе под нос наш штатный ботаник. — И тратить ее на таких уродов — кощунство! Но иногда приходится чем-то жертвовать…
А, вот почему он такой злющий! Казуо и растения — это ж отдельный разговор, и, если он выдернул из горшка свою драгоценную зелень, уважаю его целеустремленность и право ворчать.
— Всего один росточек себе оставил… эх… Ничего, отольются сорнякам земляничные слезы! — Казуо закончил присыпать композицию коноплей и развернул еще один пакетик, перед этим надев медицинские перчатки, которые он вынул из кармана. — Это вам на долгую память, засранцы! — И принялся растирать лица уже затихших врагов другой… зеленью.
— Это что? — невольно заинтересовалась я.
— Это страшная мстя настоящего ботаника, — злорадно ухмыльнулся друг, обрабатывая по очереди нежные носы и щеки наших первых красоток, а также руки и шеи парней. — Сыпь они у семейного врача лечили, поганцы… Ничего, эти отметины им недели три ни один доктор не сведет!
— Казуо-кун? — слабо и неуверенно раздалось между стеллажами. — Что… что случилось?
Глава 23
Ричард:
Похоже, хозяин необычного питомца — богомола — первый пришел в себя. Он недоуменно потирал затылок, осматривая композицию из фигурно разложенных тел вокруг, и непроизвольно морщился. Очки съехали на нос, а волосы на голове, кажется, потеряли чувство земного притяжения, отчего он стал практически копией Казуо, разве что более мелкой.
— Парами, небось, надышался, вот чего, — правдоподобно тяжело вздохнул Кинжал и, слегка прихрамывая (когда он успел пораниться?), подошел и попытался поставить на ноги своего приятеля. — Вон, видишь, вся золотая компания в наркотическом угаре валяется…