В гараже было темно, уличный свет угасал где-то возле порога. Шатров рукой нащупал на стене возле двери выключатель, щелкнул — под потолком загорелась одинокая лампочка, висящая на длинной проволоке. Она осветила темно-синий старый “Жигуль”, покрытый разводами пыли. Выглядел он не вполне рабочим, но я машинах я разбиралась слабо, и точнее сказать не могла. По крайней мере, колеса у него были на месте. Дантес выглядел немного подавленным, но достаточно спокойным, Шатров и я нервничали куда больше.
— Мы в гараже гражданина Данилкина, — обернувшись к камере, громко сказал Шатров. — С нами понятые. Скажите, гражданин Данилкин, это ваш гараж?
— Мой, — кротко согласился Дантес.
— И “Жигули” номер XXXXXX тоже ваш?
— Тоже.
— Отлично, — кивнул Шатров. — Теперь откройте машину.
Дантес достал из кармана темный брелок, нажал, машина тихо пискнула два раза.
— Снимайте. — Шатров дождался, пока оперативник приблизится к машине, затем раскрыл переднюю дверь. — Тут пусто, стойте!
Он отошел на шаг назад и редко распахнул левую заднюю дверцу. Оператор бросился к ней с камерой наперевес, я тоже сделала шаг вперед и увидела на заднем сидении длинный холщовый мешок с непонятным содержимым.
— Нет!!! — взвизгнул Дантес, пятясь назад. Его лицо стало мертвенно-белым, рот перекосился в нелепой гримасе. — Нет! Этого тут не было! Мне что-то подбросили!
— Понятые, вы все видели? — в голосе Шатрова слышалось торжество. — Снято? Всем стоять, вызываю подкрепление и экспертов.
— Неееет! — Дантес развернулся и бросился было к выходу, но второй опер ловко подставил ему подножку, и он плашмя рухнул на бетонный пол.
Вот мы и встретились, подруга!
Уткнувшись лицом в диван, я лежала, отказываясь отвечать на любые вопросы, кроме тех, что задавал мне внутренний голос. Еще вчера я думала, что мне станет легче, когда Олесю найдут. Но нет, не стало.
Надежды уже не было. Не было и страха — а похоже, он поддерживал меня на плаву все это тяжелое время. Подруга погибла. Небольшим утешением стало лишь то, что она, судя по всему, перед смертью не мучилась. Эксперты считали, что Олеся погибла в ближайшие часы после похищения. Ее убили, сломав ударом шею. Тело сильно разложилось, но узкая юбка была туго натянута на ноги, и непохоже, чтобы девушку подвергали насилию.
Мне пришлось пережить опознание, хотя я бы и под пытками не узнала в жутком полуразложившемся трупе бывшую первую красавицу нашего поселка. Впрочем, эксперты обещали сделать анализ ДНК, и мать Олеси уже получила приглашение приехать в город.
Ночью я боялась уснуть. Если бы она пришла ко мне — такая, какую я видела в гараже — я бы скончалась во сне. И потому всю ночь я сидела и рыдала, не решаясь даже прилечь на диван, а под утро все же забылась тяжелым сном, и весь день отказывалась просыпаться. Шнайдер пытался меня разбудить, то предлагал кофе, то подсовывал под нос мандарины, но я лишь стонала и отворачивала голову к спинке дивана.