Dans de savans combats, disputons la victoire <…>
Cherchez-vous les Lauriers, dont Melpomène en pleurs
Ceint le front des mortels, qui peignent ses douleurs?
Du Sophocle Français, prenant l’essor sublime,
Par l’éclat des vertus faites pâlir le crime.
Malherbe, de Pindare imitant les accords,
Vous apprend sur sa Lyre à régler vos transports <…>
[Будем же в ученых схватках оспаривать друг у друга победу <…>
Ищете ли вы тех лавров, которыми плачущая Мельпомена
Увенчивает смертных, рисующих ее печали?
Следуя в высоком полете французскому Софоклу,
Блеском добродетелей заставьте бледнеть преступление.
Малерб, подражая песням Пиндара,
Учит вас управлять своим восторгом. <…>]
(CL, № 16, 350–351)
По всей видимости, Шувалов обдумывал создание русской литературной академии. Деятельность полуфантомного русско-французского литературного общества, существовавшего в конце 1750 – начале 1760‐х гг. в его окружении, могла стать прелюдией к этому шагу. В хорошо известном Ломоносову официальном издании по этой модели описывалась предыстория высочайшего возобновления Берлинской академии в 1744 г. (см.: Histoire 1746, 8; Коровин 1961, 399–400). Сумароковские стихи 1755 г. торопят будущее: «Желай, чтоб на брегах сих Музы обитали <…> Увидим, может быть, мы нимф Пермесских лик <…> На Невских берегах». В 1760 г. Сумароков (вряд ли без ведома Шувалова[19]) выпустил в свет статью «Сон», содержавшую челобитную «Мельпомены и всех с нею Российских муз» к «Российской Палладе», то есть императрице Елизавете:
Призваны мы на Российской Парнасс Отцем твоим, великим Юпитером, ради просвещения сынов Российских, и от того времени просвещаем мы Россиян по крайней нашей возможности <…> О заведении ученаго в Словесных науках собрания, в котором бы старалися искусныя писатели о чистоте российского языка, и возрощении Российского красноречия, иноплеменники <…> никогда и не думывали, хотя такие собрания необходимо нужны; ибо без того Науки ни в котором государстве совершеннаго процветания не имели, и иметь не могут <…> (Сумароков 1787, IX, 284–286).
Будущее «в Словесных науках собрание» увязывается здесь с опытом Академии наук, учрежденной по проекту Петра I – «великого Юпитера». Сам Сумароков желал быть «членом здешней Академии» (Письма 1980, 87; см.: Живов 2002а, 615–617). Видимо, с намерениями Шувалова соотносится черновая записка Ломоносова о реформе Академии наук (1758–1759); среди прочего она предполагала возобновление Российского собрания (см.: Ломоносов, X, 71)[20]. Пристрастиями фаворита объясняется, безусловно, учреждение в 1757 г. при Московском университете недолговечного литературного общества, о котором сообщает С. П. Шевырев. Хотя инициатива его создания приписывается директору университета И. И. Мелиссино, заседания начались в день рождения Шувалова, когда «Рейхель читал краткую речь о благодеяниях куратора университету» (Шевырев 1998, 52). Коллега И. Г. Рейхеля по университету Х. Г. Кельнер сообщал Готшеду в 1758 г., что обязательные еженедельные собрания профессоров изображают «ученое общество или Академию» («eine gelehrte Gesellschaft oder Akademie vorstellte» – Lehmann 1966, 114). Сумароков, однако же, жаловался Шувалову в том же 1758 г., что «в Университете словесных наук собрания установить вам еще не благоволилось» (Письма 1980, 84).