В апреле 1760 г. Херасков напечатал в «Полезном увеселении» «Оду к Музам, подраженную г. Расину» (с. 131–133):
Когда уже весь свет оставил муз в забвенье,
И храм их опустел <…>
Назначила судьба Монархине родиться,
Чтоб свет дивился Ей,
Чтоб Музам под Ея покровом веселиться
Среди спокойных дней <…>
На Невские брега свой Музы путь направьте,
Богиня там живет <…>
Но должны истины венцом от вас венчаться,
И кровь и дух Петров. <…>
Под сению Ея пресветлаго покрова,
Ступайте ликовать;
Не прикоснется там к вам ненависть сурова
Ваш голос прерывать <…>
В основу этого стихотворения легла ода Ж. Расина «La Renommée aux Muses» (1663), посвященная Людовику XIV. Сходные мотивы варьировались и Фором:
La règne de la vertu & les progrès de la raison, le vol de l’esprit humain & l’essor des talens, tout nous ramene à nos Princes. Cessons de craindre pour les Beaux Arts cette langueur, qui les décourage, qui les éteint: Elizabeth, Thérése & Louis veillent sur eux & sur le bonheur de leurs Etats.
[Царство добродетели и успехи разума, полет ума и расцвет талантов, все притягивает нас к нашим владыкам. Перестанем же бояться, что безразличие обескуражит и истребит изящные искусства: Елизавета, Терезия и Людовик блюдут их и благоденствие своих владений.] (Faure 1760, 8)
Похвалами русской словесности, то есть Ломоносову и Сумарокову, в брошюре Фора подкреплялись внешнеполитические амбиции Петербурга. В переводческом состязании двух литераторов, заказанном Шуваловым и появившемся в подведомственном ему журнале, обнаруживался сходный подтекст.
V
Русские переложения прославленной французской оды Ж. Б. Руссо подтверждали причастность России к европейской словесности и к общеевропейскому политическому языку. А. Шувалов сообщал французским читателям, что Ломоносов «почти всегда равен <…> Руссо, и его с полным правом можно назвать соперником последнего». В июне 1760 г. находившийся в Париже племянник канцлера А. Р. Воронцов писал Штелину:
Mr. Pavlov m’a remis Monsieur a mon arrivé icy la lettre que vous m’avez fait l’honneur de m’ecrire avec l’ode de Mr. Lomonossow pour laquelle je vous suis trés obligé. Elle ne se respond pas certainement des glassons du nord. On n’a jamais douté icy de la bonté des muses de Petersbourg. C’est peut etre la chose par laquelle notre literature est connu chez l’etranger quoiquoi cela ne l’est le plus utile.
[Г-н Павлов передал мне, милостивый государь, по моем прибытии сюда письмо, которое вы соблаговолили мне написать, вместе с одой г. Ломоносова, за которую я вам весьма признателен. Она совершенно не отдает льдами севера. Здесь никогда не сомневались в щедрости петербургских муз. Этим, вероятно, наша словесность известна за границей, хотя ей самой это приносит не самую великую пользу.] (ОР РНБ. Ф. 588. Ед. хр. 25. Л. 1)