Рассуждение Гердера посвящено понятиям о публике и отечестве как несовпадающих, но соизмеримых формах читательского и политического сообщества (см.: Mücke 2015). Под публикой древних он понимает политически уполномоченный народ классических республик, которому вручали власть Ликург и Солон и к которому обращался на форуме Цицерон. (Ломоносов в «Предисловии…» тоже отдает долг республиканской культурной памяти: «Возможно ли без гнева слышать Цицеронов гром на Катилину?» – Ломоносов, VII, 592.) Эта публика, заключает Гердер, ушла в прошлое вместе с древними демократиями, но оставила в наследство современным монархиям риторические и аффективные модусы патриотизма, любви к отечеству. Отечество выступает средоточием и проекцией коллективного аффекта подданных, приобретающего явную политико-теологическую окраску.
Вслед за Ж. Ж. Руссо, а также яростно осуждаемыми им Макиавелли и Гоббсом Гердер описывает политическое происхождение религии: желанные народу, но обманные провозглашения оракулов направлялись жрецами и ораторами, «ведь часто они совпадали в одном сословии» («denn oft war ein Stand beides» – Herder 1877, 17) и «Цицерон сам был авгуром» («Cicero… selbst ein Augur war» – Ibid., 22). «Религия была у греков и римлян почти единственно политическою» («Die Religion war bei den Griechen und Römern fast blos Politisch» – Ibid.). «Такой религии отечества у нас нет, – признает Гердер, – <…> однако остается непреложной истиной <…> что чистая, разумная религия составляет основу тронов и государств» («So eine Religion des Vaterlandes haben wir nicht <…> so bleibt es doch die sicherste Wahrheit <…> daß eine lautere, vernünftige Religion die Grundveste der Thronen und Staaten <…> sey» – Ibid.). Из такого понимания религии следует и взгляд на политическую риторику и поэзию, продемонстрированный в речи и оде Гердера. Соответствующие положения излагаются в кратком введении, приводящем в действие сценарии политико-теологического аффекта:
Es ist immer ein feierlicher Auftritt, wenn geistliche und Politische, wißenschaftliche und Oeconomische Tempel zu Pflanzstäten der Gottesfurcht und der Gerechtigkeit, der Weisheit, und der Barmherzigkeit eingeweihet werden. Ich verstehe unter diesem vierfachen Heiligtum: die eigentlichen Tempel, und Gerichtshäuser, und die Gebäude für die Versorgung der Elenden und Verdienstvollen <…>Wer fühlet nicht über die Wichtigkeit dieser Anordnungen einen heiligen Schauer! <…> Wer ist ein Patriot, der dabei kalt bleibet? Nein! ein jeder, dem das Blut eines Bürgers nicht blos seine Zunge durchströmet, sondern auch sein Herz erwärmet: wer ein Glied unserer Stadt nicht blos im Genuß, sondern auch im Gefühl, und in Thaten ist: nimmt Theil hieran: und kann er nichts mehr, so – freuet er sich mit.