<…> о! российские всякого чина и состояния чада, не взирая на недостойную сию клевету и злословие и удостоверяясь, всеконечно, что нет полезнее и спасительнее благих и разумных учений человеческому роду, снискивайте мудрость, научайтесь благоразумию и навыкайте добродетели от мягких ногтей. Проложен прямый и гладкий путь, ведущий к священному храму наук, отверсты и царские врата к самому их престолу – всем вам вход невозбранен. Внидите в самое их внутреннее обиталище, приимут вас там и обымут радостно, ласкосердо и приветливо святые, красноличные и сладкопеснивые музы. Не пренебрегайте, как златокованныя, сея душевныя утвари, не презирайте и бесценного сего дара, коим всем нам милостивно обогащаемым быть и наслаждаться судила, повелела и даровала к тому способ чрезвычайно действительный, как безмерно щедрый, общая Матерь Отечества, пресветлая, державнейшая, великая государыня императрица, Елисавета Первая, самодержица всероссийская. <…>
И се паки к вам, российски удобопоятные юноши, слово при окончании. Не пренебрегайте, повторяю и повторить о сем не могу довольно, и не отщетевайтесь толикого вам благодеяния от толикия и таковыя монархини и Матери. Возжелайте просвещаемы быть учениями и украшаемы добронравием вяще и вяще. Все вас к тому призывает: польза Отечества, должностей звание, почесть за изрядные услуги, слава и хвала за трудоположение и подвиги; собственное при том увеселение, подражание мудрым еще народам, честь в сравнении тем себя с ними или и в превышении оных; а всего более – душевное спасение (Тредиаковский 2009, 316–317, 320–321).
Необходимость «учений» Тредиаковский обосновывает речениями Цицерона, Вергилия и Овидия (имена авторов педантично приведены в сносках). Защита поэзии ассимилируется с идеологией государственного воспитания, стоявшей за деятельностью Академии и ее учебных подразделений, в очередной раз оживленных в 1747 г. при непосредственном участии Тредиаковского. Ссылаясь на волю императрицы, Тредиаковский имел в виду высочайше утвержденный академический Регламент 1747 г., провозглашавший: «<…> весьма бы не мешало, ежели бы во всех состояниях, как военном, так и гражданском, внутрь и вне государства были российские люди ученые». Учеба в университете должна была обеспечивать преимущества по службе («почесть за изрядные услуги»): «Дворяне также имеют своих авантажей ожидать, как и в кадецком корпусе, ежели они по экзамене академическом явятся в науках довольны <…> ежели обучатся такие свободные люди высоких наук, о таких делать представление в надлежащих местах, дабы они определены были в штатские чины по достоинствам их, и давать им ранги обер-офицеров армейских» (Уставы 1999, 60).