Ани покраснела от возмущения.
– Понятно. Он в здании?
Эйприл утвердительно кивнула.
Ани показала на наушник Эйприл.
– Можешь попросить его зайти ко мне в гримерку? Скажи, что это срочно.
Адам появился в гримерке буквально через несколько минут. Ани была на взводе и горела от праведного гнева.
– Вызывала? – спросил он.
– Только потому, что тебе не пришло в голову появиться здесь самому.
Эйприл бесшумно выскользнула из комнаты, оставив их продолжать перепалку с глаз на глаз.
– Тебе что‑то нужно? – спросил он, как только за Эйприл закрылась дверь.
– Да. Я хочу знать, почему ты меня избегаешь?
– Это не так, – возразил он.
– Ты даже не соизволил лично преподнести мне букет, который сам купил.
Он сложил руки на груди и расставил ноги пошире, явно приготовившись к бою. Вот и славно. Сейчас он получит сполна.
– В самолете, если я не ошибаюсь, ты сказала, что не хочешь выяснять отношения, – начал он. – Откуда мне было знать, что ты передумала?
– Мог бы и спросить меня, Адам.
– Хорошо. Спрашиваю. Хочешь поговорить?
– Да, – сердито бросила она. – Давай поговорим. Начинай. Скажи мне, что между нами ничего не может быть, потому что мы из разных миров, и что в твоей жизни нет места романтическим отношениям.
Адам удивленно вскинул брови.
– Я права? Ты ведь это хотел сказать?
– Да, – признал он. – И это сущая правда.
Зачем она затеяла этот разговор? Это бесполезно. Она все равно не переубедит его.
Но Ани уже понесло.
– Тебя бросила мать. Потом, как ты считаешь, по твоей вине произошла трагедия с женщиной, которую ты любил. И ты до сих пор не можешь забыть этого и не допускаешь новых отношений. – Ани сжала кулаки. – Потому что ты боишься двигаться вперед и пытаться стать счастливым.
– Ты и правда хочешь поговорить о том, кто и чего боится, Ани? – Адам произнес это таким суровым и безжалостным тоном, что в голове у нее зазвучал сигнал тревоги. – Я могу высказаться на этот счет, – предложил он.
Ани уперла руки в бока.
– Сделай одолжение.
– Пока мы были в Монако, ты так и не решилась позвонить Мойре. Ты получила шанс, о котором большинство артистов только мечтают. А ты не можешь решить, как им распорядиться. Почему ты боишься принять решение и следовать ему?
Ну и вопрос. Да как он смеет?
– Не все выносят публичную жизнь. Как ты можешь обвинять меня за то, что я борюсь с собой?
– Так не борись. Просто скажи «нет».
Он не понимает. Не может понять, что значит потерять того, кто благословил тебя стать музыкантом. Ее мама была не только родителем, но и наставником, педагогом, искренним другом.
– Это не так просто, как тебе кажется. Я все время думаю, что сказала бы мама. Она мой первый учитель. Если бы не она, я бы не стала музыкантом.