Она остановила поток мыслей. Дальше думать просто не было сил.
Наконец машина остановилась перед квартирой ее родителей, и Ник помог ей выйти. К ее облегчению, он просто проводил ее до двери.
- Давай завтра вместе пообедаем, - сказал он. - Я пришлю за тобой машину.
Она покачала головой:
- Я не хочу есть в ресторанах, Ник. Сегодня было ужасно.
Выражение его лица стало жестким.
- Нам надо многое обсудить. Нужно достичь некоторых договоренностей.
- Тогда приходи сюда на обед.
Он кивнул, и они договорились о времени. Потом он сел в машину, кивнул шоферу, и машина тронулась.
Фрэн устало поднялась наверх. Вчера вечером она думала, что станет матерью-одиночкой, а теперь…
- Проходи в столовую. Это просто холодное мясо, хлеб и салат. Надеюсь, ты не против. Я всегда даю горничной выходной, когда я здесь. Она мне не нужна.
Фрэн провела его из холла в комнату, которую он не видел вчера, но которая была очень похожа на ту, вчерашнюю. Такая же антикварная мебель, явно унаследованная, картины маслом на стенах, обилие столового серебра и фарфора. Все атрибуты городской квартиры аристократа.
Губы Ника непроизвольно скривились.
На длинном столе, сделанном из красного дерева, стояла простая еда, вино охлаждалось в холодильнике, на буфете стояли фрукты.
Он занял место, на которое указала Фрэн. Сегодня на ней была одежда не от-кутюр. Простые элегантные брюки и бледно-зеленая рубашка в тонкую полоску. Ее волосы были зачесаны назад, и она не воспользовалась косметикой. Невозможно было сказать, что она беременна.
На мгновение, только на мгновение, Ник поймал себя на мысли, что раздумывает, а не попросить ли подтверждения ее беременности.
Он нахмурился.
«Может, это была ложная тревога? И я не должен проходить через все это?»
- В чем дело? - обратилась к Нику с вопросом Фрэн, когда села напротив него и потянулась за льняной салфеткой. Ее голос был холоден.
Ник вздрогнул. Неужели она прочитала его мысли? Но нет, понял он, когда она продолжила тем же вызывающим, холодным тоном:
- Ты что-то не одобряешь в интерьере?
Ник услышал холодность и вызов в ее голосе. Раньше она никогда так не разговаривала с ним.
Ему вспомнилась их первая встреча в баре отеля «Фальконе-Невада», когда она предложила ему назвать трех астрофизиков, чтобы доказать, что она не похожа на стереотипный образ ни одного из них. Тогда это тоже был вызов. Но шутливый. Там был юмор.
Сейчас ничего подобного не было. Теперь она была донной Франческой, выражающей свое неудовольствие любой критике в адрес своего отца-маркиза.
Он покачал головой. Выражение его лица стало непроницаемым.