— Немного пыли на колене форме не повредит, — проговорил я, млея от комплимента. — Я завязываю туфельки моей сестре с тех пор, как она родилась. У нее узелки получаются слабые и тут же развязываются. Ну, вот. Как? Не слишком туго? Или, может быть, слабо?
Карсина наклонилась, чтобы взглянуть на мою работу. У нее была изящная, как у белого лебедя, шейка, и меня снова окутал запах гардений. Она повернулась ко мне, и наши лица оказались в нескольких дюймах друг от друга.
— Прекрасно, — тихо молвила она.
Я не мог ни пошевелиться, ни членораздельно ответить ей.
— Спасибо, — поблагодарила она меня, наклонилась вперед, и ее губы мимолетно коснулись моей щеки — невинный сестринский поцелуй, от которого сердце у меня в груди забилось точно безумное. В следующее мгновение Карсина отодвинулась от меня и удивленно поднесла руку к губам. — Ой, бакенбарды!
Я в ужасе прикоснулся рукой к щеке.
— Я брился! — вскричал я, а Карсина рассмеялась, и мне показалось, будто в утреннем небе запели ласточки.
— Конечно брился! Я же не имела в виду, что у тебя щетина. Просто у тебя такие светлые волосы, и я думала, что ты еще не бреешься.
— Я бреюсь вот уже целый год, — гордо сообщил я и вдруг понял, как мне с ней легко.
Я поднялся, отряхнул пыль с колена и уселся на скамейку рядом с ней.
Карсина улыбнулась мне и поинтересовалась:
— А ты будешь отращивать усы в Академии? Я слышала, что многие кадеты отпускают усы.
Я с печальным видом провел рукой по остриженной голове.
— Не в первый год. Это запрещено. Может быть, на третьем курсе.
— Мне кажется, они тебе пойдут, — тихо проговорила она, и я принял твердое решение отрастить усы.
Мы некоторое время молчали, глядя на темный сад.
— Мне не хочется, чтобы ты завтра уезжал. Ведь я так долго тебя не увижу, — грустно проронила Карсина.
— Я вернусь домой в конце весны на свадьбу Росса. Вы же на ней обязательно будете.
— Конечно будем. Но это еще очень не скоро.
— Время пролетит незаметно, — попытался ее утешить я и вдруг тоже почувствовал, что до весны ужасно далеко.
— Я слышала, что в Старом Таресе очень красивые девушки и одеваются по последней моде, — отвернувшись от меня, едва слышно прошептала Карсина. — Мама говорит, они пользуются духами и красят веки, а еще их юбки для верховой езды больше похожи на брюки, потому что им наплевать на то, видят ли мужчины их ноги. А еще я слышала, что они не отличаются строгостью нравов, — с беспокойством добавила она чуть громче.
— Вот уж не знаю, — пожал я плечами. — Может быть, это и правда. Но я буду учиться в Академии. Сомневаюсь, что мне доведется видеть там женщин.