Любовь — это не зависимость или секс, а дружба, и, следовательно, любовь двух мужчин невозможна, как невозможна любовь мужчины и женщины или двух женщин, одна из которых или обе — пустоголовые, беспомощные, неуверенные угодливые муженщины; как и разговор, любовь возможна только между двумя самостоятельными, отвязными, заводными, кайфовыми женскими женщинами, ибо основа дружбы — уважение, а не презрение.
Даже между кайфовыми взрослыми женщинами редко завязывается глубокая дружба, потому что почти все они либо связаны с каким-нибудь мужчиной из соображений экономического выживания, либо пробивают себе дорогу в джунглях, стараясь не утонуть в окружающей аморфной массе. Любовь не зацветет в обществе, основанном на деньгах и бессмысленном труде; она требует полной экономической и личной свободы, досуга и возможности погрузиться в глубокую, всепоглощающую, эмоционально удовлетворительную деятельность, которая, если делить ее с той, кого уважаешь, приводит к настоящей дружбе. Наше «общество» практически не предоставляет шансов для такого времяпрепровождения.
Отняв у мира разговор, дружбу, любовь, мужской род предлагает нам следующие жалкие суррогаты:
«Великое искусство» и «культура»
Мужчина «от искусства» пытается разрешить проблему своей неспособности жить и неспособности быть женщиной, конструируя совершенно искусственный мир, в котором мужской пол героизируется, то есть демонстрирует женские качества, а женский низведен до крайне ограниченных, скучных, подчиненных ролей, то есть до уровня мужчины.
«Артистическая» задача мужчины не в том, чтобы общаться с миром (внутри у него пусто, и ему нечего сказать), но в том, чтобы закамуфлировать свое животное начало, и для этого он прибегает к символизму и неясности («глубокий смысл»). Подавляющее большинство людей, в особенности «образованных», не верят в собственное мнение, смирны, преисполнены уважения к авторитетам («Папочка знает как надо» переводится на взрослый язык как «Критикам виднее», «Писатель знает лучше нас», «Профессор лучше знает»), и им легко внушить, что неясность, невнятность, уклончивость, двусмысленность и скука суть признаки глубины и таланта.
«Великое Искусство» доказывает, что мужчины выше женщин, что мужчины — это женщины; то, что объявлено «Великим Искусством», почти сплошь, как любят напоминать нам антифеминисты, создано мужчинами. Мы знаем, что «Великое Искусство» велико, поскольку нам так сказали авторитеты мужского пола, и мы не можем возразить, поскольку лишь те, кто обладает изысканным вкусом, до которого нам как до неба, способны понять и оценить эти помои, которыми они восторгаются.