Майор весело рассмеялся и ответил, что никому ничего платить не нужно.
— Да иди уж ты, наконец, — сказал Доханешу Мольнар. — То бежать собирался, а теперь попусту тратишь время.
Но тут у Доханеша появился новый вопрос:
— Если я с женой уеду в Игед, кто тогда останется дома с двумя детишками? Старшенький-то — ему уже шестой годок пошел — еще кое-как найдет себе еду и наестся, а ведь и малыша тоже нужно покормить и напоить.
Ирен вопросительно посмотрела на майора, а затем, сказала:
— Если разрешите, я посидела бы…
Головкин согласно кивнул.
Ирен быстро надела пальто и шапку и пошла вслед за Доханешем, который так торопился, что забыл даже надеть на голову шляпу и держал ее в руке.
Майор с улыбкой смотрел им вслед, его красивые темные глаза подобрели, а коротенькие усики как-то смешно топорщились.
Я подошел к нему, чтобы поблагодарить его за ту доброту, которую он проявил к Доханешу.
— Ничего особенного в этом нет. — Майор пожал плечами, словно удивляясь тому, что за это нужно благодарить.
Вполне возможно, что для майора в этом и не было ничего особенного, но для нас, жителей села Варьяш, это было целое событие. Сегодня же вечером в селе все будут знать о том, что роженицу, жену Доханеша, увезли в соседнее село в больницу, и не на чем-нибудь, а на военной санитарной машине, которую выхлопотал сам советский комендант.
Я невольно вспомнил молодую жену лесничего и ту страшную ночь, когда мы увидели ее на земле с распростертыми руками на красном от крови снегу. Перед моими глазами встала ее спина, прошитая очередью гитлеровца. А ведь женщина была в положении.
Я не мог удержаться, чтобы не рассказать майору об этом случае, и попросил Келемена перевести мои слова.
Моложавое лицо майора сразу же как-то посуровело, глаза сделались серьезными.
Я представлял, сколько ужасов видел и пережил этот человек, пройдя много километров по нелегким военным дорогам, сколько видел разрушенных и сожженных городов и сел, сколько слез и крови, однако трагедия венгерского лесника и его молодой жены, готовившейся стать матерью, глубоко тронула его.
Майор подошел к окну, посмотрел на вечерний закат. Закурил, а когда повернулся ко мне, лицо его уже было спокойным.
— Солдаты разные бывают, — тихо начал он. — Фашисты воспитывают у своих солдат ненависть к другим народам. Мы же ни в коем случае не отождествляем народ с разбойничьей кликой. Наша армия преследует цель освободить от фашизма порабощенные страны… — Майор вышел в соседнюю комнату и принес оттуда новенький автомат. — Я обещал тебе подарить автомат. На, держи… Будь смел и верен, тогда станешь для меня хорошим другом…