— А я? — с удивлением спрашивает он. — Почему меня не назвал?
— Но… но ведь ты не числишься в штате полиции.
— Тогда напиши меня туда! Черт возьми! Или думаете, что раз у меня седина в волосах, так я уже и не вояка? В деле посмотрим, кто из нас боец!..
Я быстро вношу Мольнара в свой список, не дожидаясь, пока он совсем рассердится, и убираю список в карман.
— Товарищи, а сейчас быстро получать патроны и по две гранаты на человека. Товарищ Подолак, раздайте всем плащи!
Подолак, стараясь произвести на присутствующих впечатление, слишком резко поворачивается «кругом», но поскальзывается на мерзлой земле и падает. Выругавшись, он поднимается, сердито бормочет:
— Черт бы побрал заводчика с его брезентом: из-за него чуть шею себе не сломал…
Слова возчика вызывают всеобщий смех.
Не скрою, брезентовые плащи всем очень понравились. Ребята бросаются примерять их, с любопытством оглядывают друг друга, а спустя полчаса уже не снимают их даже в помещении.
— А сейчас всех на один час отпускаю домой, — распоряжаюсь я. — Построение ровно в половине десятого. С того момента дисциплина самая строгая, как и положено во фронтовом районе.
Мы с Йошкой Козмой тоже идем домой, однако ни он, ни я не смеем сказать моей маме, что отправляемся на фронт. Перебивая друг друга, мы говорим ей, что сначала-де отправляемся в Рожамайор, а затем на хутор Рушки, да и вообще, у нас сейчас столько дел, что трудно даже сказать, когда вернемся в село.
С Жигой Мольнаром мы встречаемся на центральной улице. Он в новом плаще, на плече у него висит автомат. Вид у Мольнара совсем военный, только берет на голове выдает его.
— Знаете, что я вам хочу сказать? — тихо говорит он, — Фекете и Мишку Бубика, по-моему, нужно бы оставить в селе: как-никак они люди семейные и многодетные…
— Товарищ Мольнар, ты тоже семейный человек.
Жига энергично трясет головой:
— Я совсем другое дело. Если бы не приход Советской Армии, фашисты меня уже расстреляли бы в концлагере. Советские солдаты спасли мне жизнь, так что я перед ними теперь в долгу.
— Мишку я сам не хотел записывать, — начал было я, — у него двое детишек, но как сказать Фекете, почему мы его оставляем в селе?
Мольнар недоуменно пожимает плечами.
— Назначь его начальником караула, а Мишку Бубика — старшим среди патрулей.
Придя в полицию, я вызываю их обоих к себе. Мишку долго уговаривать не пришлось, зато Фекете смотрит на меня исподлобья и слышать ни о чем не хочет.
— У тебя же жена в положении, — пытаюсь я уговорить его. — Будет лучше, если ты останешься рядом с ней.
— Семь километров не такое уж большое расстояние, — отвечает он.