— Да-да, уже еду! — прошептала я, борясь с усилившейся головной болью. — Маша, я бегу! Но может, тебе “Скорую” сразу вызвать, чтоб не ждать?
— Нет, не надо, со мной все в порядке! — истерически выкрикнула она, давясь рыданиями. Чем-чем, но “порядком” я это бы не назвала. — Приезжай!
Кое-как умывшись холодной водой из-под крана я, стараясь не обращать внимание на головную боль, выскочила на улицу и тормознула такси. Минут через десять я уже звонила в машину дверь, представляя самые ужасные картины: подруга лежала в коридоре в луже крови, протягивая ко мне посиневшие руки, а я тут бездарно топчусь на пороге! Наверное, я бы взломала дверь, если бы она не распахнулась сама и зареванная, но выглядевшая вполне целой Маша не впустила бы меня внутрь. Кажется, сегодня я впервые увидела ее растрепанной и в простом домашнем халатике.
— Что-то с ребенком? — выпалила я, обхватывая ее за плечи.
— Неееет… — она вновь зарыдала. — С Оскаром! Мне звонили сейчас… его подчиненные… его отстранили от рабоооооты!
Я помогла Маше дойти до кухни, умыла ей лицо и потащила в комнату. Уложив на узкий раскладной диван, села в изголовье и, как ребенка, начала уговаривать, гладя по голове и по щекам:
— Дорогая, прошу тебя, не надо нервничать! Ты должна поддержать сейчас мужа, а не раскисать! И подумай, каково ему будет, если ты потеряешь ребенка!
— Полечка! — она все делала попытки сесть. — Ты же знаешь, он живет этой работой. Ему и я, и ребенок не так важны! Он все силы отдавал сыску, а его отстраниииииили…
— Машенька, но это ж пока временно — пробормотала я, понимая, что время как раз работает против нас. Вот на кого я сейчас безумно злилась, так это на доброхота, сообщившего новость беременной жене начальника. Это ж надо так его ненавидеть! — Комиссия из Москвы приехала, надо ж ей показать видимость работы. И вообще, сегодня суббота, выходной, а он на работе, значит, не все так серьезно.
— А сейчас пресса на него накинется, там же девиз — сожри упавшего! — Маша разозлилась и даже перестала реветь. — И тогда уже все, и плевать, сколько убийств он раскрыл.
— Маша, мы этого не допустим, — я старалась говорить уверенно, хотя понимала, что подруга права. Время утекало сквозь пальцы, раскрыть похищения по горячим следам не удалось. Но что-то же я вчера придумала… ох, ну зачем я столько пила!
Голова вновь взорвалась от сильной боли, я едва не застонала, но взяла себя в руки и продолжала успокаивать Машу. В конце концов, она немного пришла в себя, перестала рыдать, и, лишь слегка всхлипывая, согласилась выпить чаю. Я заварила его покрепче, принесла в комнату и, пока Маша пила, в красках рассказывала про вчерашний запой. Надо же хоть как-то развеселить беднягу!