— Да, — выдыхаю я. — Я чувствую, как они наблюдают.
— Ты знаешь, что они видят? — Он не двигается, просто прижимает меня к себе. — Они видят
монстра, готового сожрать хорошенькую принцессу. Они видят, как я беру одну из них и тащу ее за собой в темноту. Я гублю тебя у них на глазах.
— Хорошо, — яростно шепчу я. — Погуби меня, Аид. Я хочу, чтобы ты это сделал.
— Ты сжимаешься вокруг меня. — Его голос стал еще глубже. — Тебе это нравится.
— Конечно, я знаю. — Аид сдвигает руку, его ладонь трется о мой клитор, и внезапно слова
слетают с моих губ.
— Мне нравится, что ты делаешь ставку на меня.
— Это то, что я делаю? — Наконец он начинает двигать рукой, его ищущие пальцы находят мою
точку G и слегка поглаживают ее.
— Не так ли? — Мне приходится бороться, чтобы не приподнять бедра, бороться, чтобы не
застонать. — Ставлю на кон твое заявление. Бросающее тень на меня. Предупреждая всех остальных.
— Персефона. — Он произносит мое имя так, словно это песня, которую он недавно выучил
наизусть. — Кто сказал что-нибудь о предупреждении всех остальных? — Он слегка покусывает мочку моего уха. — Что, если я захочу поделиться? Что, если я отодвину твои трусики в сторону и позволю тому, кто заинтересуется, подойти сюда и трахнуть тебя у моей груди?
Все мое тело сжимается, но я слишком ошеломлена, чтобы решить, протест это или желание.
— Ты бы сделал это?
Он замирает на одно бесконечное мгновение. Затем Аид ругается и тянет меня вверх, так что я сажусь крест-накрест у него на коленях. Одной рукой он хватает меня за волосы, а другой локтем широко раздвигает мои ноги. Потом он перестает валять дурака. Каждое движение его пальцев приближает меня к краю. — Нет, маленькая Персефона. Делиться — это не моя слабость. Я буду единственным, кто прикоснется к тебе. Твоя киска принадлежит мне до тех пор, пока это не произойдет, и я не собираюсь терять ни минуты, подарив ее кому-то другому.
Грубые слова.
Сексуальные слова.
Я протягиваю дрожащую руку, чтобы обхватить его за шею.
— Аид?
— Да? — Он замедляет свои движения, добавляет большой палец, рисуя разрушительные круги
вокруг моего клитора. — Ты чего-то хочешь.
Я забываю быть застенчивой. Я забыла правила. Я забываю обо всем, кроме экстаза
удовольствия, надвигающегося на меня, волны, которая, я внезапно уверена, поглотит меня, если я не буду осторожна. Не осталось ничего, кроме совершенной честности.
— Я хочу тебя.
— Ты так любишь свои слова. Используй их.
— Трахни меня, — выдыхаю я. — Трахни меня у них на глазах. Покажи каждому из них, кому я
принадлежу. — Мне нужно остановиться, чтобы сдержать слова, но я не могу, когда он так прикасается ко мне.