— У меня много фантазий.
— В этом я не сомневаюсь. — Его губы касаются моего виска. — Тебя трясет от нервов или
желания?
— И то, и другое. — Так заманчиво оставить все как есть, но мне нужно, чтобы он понял.
— Я не ненавижу это.
— А мысль о том, что люди действительно заполняют эту комнату и смотрят, как я прикасаюсь к
тебе вот так?
— Я не ненавижу это, — повторяю я.
— Я собираюсь заставить тебя кончить, маленькая Персефона. А потом я отведу тебя наверх и
поменяю повязки на твоих ногах. Если ты будешь хорошо себя вести и сумеешь удержаться от жалоб, я позволю тебе испытать оргазм во второй раз. — Он еще раз медленно поглаживает мой живот. — Завтра мы оденем тебя соответствующим образом.
Так трудно сосредоточиться, когда его пальцы скользят все ближе и ближе к моей киске, но я пытаюсь.
— Я думала, мы обсуждаем оргазмы.
— Речь идет не только об оргазмах.
Я понимаю эту игру только в общих чертах, но и я понимаю, что он просит разрешения по-своему, как будто я не давала ему зеленый свет полдюжины раз только сегодня. Он точно не бросает меня на глубину, чтобы подождать и посмотреть, утону я или поплыву. Он осторожно, неумолимо ведет меня к одной цели. Я не верю в судьбу, но в этот момент мне кажется, что мы оба потратили годы на то, чтобы пройти каждый свой путь до этого момента. Я не могу сейчас отвернуться. Я не хочу.
— Да. — Я говорю — Да.
Глава 9Аид
Я ошибался насчет Персефоны. Каждый раз, когда я подталкиваю ее, проверяю, не заставит ли это ее поспешить домой в верхний город, она подходит к черте. Но дело не только в этом. Я думаю, что общение друг с другом возбуждает ее так же сильно, как и меня. Каждый раз, когда ее губы изгибаются и она воплощает солнечный луч в форме человека, я знаю, что сейчас все станет интересным.
А теперь?
У меня нет слов, чтобы описать то, что я чувствую сейчас, не с ней обнаженной в моем доме, ее смуглая кожа пылает от желания моих прикосновений. Я провожу рукой по ее животу, ненавидя ее мать и весь верхний город за то, что они создали обстоятельства, в которых эта женщина настолько сосредоточена на выживании и выходе, что игнорирует потребности своего тела. Она слишком худая. Не совсем хрупкая, но она почти признала, что не заботится о себе так, как должна.
— Аид. — Персефона прижимается ко мне спиной, кладет голову мне на плечо, полностью
отдаваясь мне. — Пожалуйста.
Как будто я мог бы остановиться сейчас, даже если бы захотел. Мы вместе на этом пути в Подземный мир, далеко миновав точку невозврата. Я больше не трачу время впустую. Я обхватываю ее киску ладонями и не могу сдержать рычания, когда нахожу ее влажной от желания.