— Но…
— Мартиса! — Его голос, хоть и испорченный удавкой, сумел прогреметь по комнате. — Ты забываешься. Я сказал «нет».
Возмущение его удивительно бессердечным отношением к Гарну почти преодолело двадцать два года рабства. Мартиса стиснула зубы, чтобы лишние слова не сорвались с языка, и наконец выдавила:
— Простите меня, господин.
Лёгкие горели от желания кричать на него. Мартиса упёрлась взглядом в пол, приняв застывшую позу слуги перед хозяином. Тишина кухни стучала в ушах, напряжённая и гудящая от молчаливого гнева. Она вздрогнула, когда Шилхара внезапно схватил её за руку и потащил к двери, ведущей в главный зал.
— В библиотеку. Сейчас же.
Он повёл её вверх по лестнице и дальше по коридору, крепко сжимая запястье. Мартиса бежала за ним, чтобы не отстать. Дверь библиотеки с грохотом хлопнула о стену, и Шилхара втолкнул свою ученицу в комнату. Холодный огонь вспыхнул в его глазах, когда он закрыл за собой дверь.
— Твой дар опасен для всех, Мартиса. Если Гарн узнает о твоём особом таланте, моя готовность держать язык за зубами будет ничего не значить. Конклав сделает всё возможное, дабы заполучить необходимые сведения. — Он беспокойно расхаживал перед ней. — Я могу противостоять любым связям с провидцами, которым может подвергнуть меня священник Конклава. Они ничего не добьются и вполне могут убить нас обоих в процессе. Но Гарн не одарённый и не обладает силами, чтобы противостоять узам провидца. Как думаешь, если они не смогут допросить хозяина, то не станут мучить слугу? Немота не защитит его секреты. И где ты окажешься, если они узнают о твоём?
Её лицо вспыхнуло. Всё это время, живя с Шилхарой и Гарном, она должна была понять, что у Шилхары есть веские основания позволить своему слуге и другу страдать от раны.
— Прости меня, Шилхара.
Его лицо смягчилось.
— Не нужно извиняться. Я не виню тебя за сострадание, только за твою неосторожность. — Он подошёл к столу, где её записи были аккуратно сложены рядом со старыми страницами, которые они спасли из Ивехвенна. — Если Конклаву придётся использовать провидца на Гарне, то только для того, чтобы собрать сведения обо мне, а не о тебе. Но если они обнаружат в его воспоминаниях намёк на твой талант, то начнут рыть. — Он бросил на неё потеплевший взгляд уголком глаза. — У тебя нет таких причин подозревать Конклав, какие есть у меня. Иначе я бы поразился твоей осторожности.
Плечи Мартисы облегчённо опустились.
— Меня больше беспокоит Гарн. Я бы никогда намеренно не заставила его страдать.
— Я знаю.
Древний пергамент зашуршал под пальцами, когда Шилхара осторожно перевернул его и уставился на строки.