— Пусть Гарн отведёт тебя в большой зал. Я буду ждать тебя там. Ты обучена Конклавом, но бессильна. Посмотрим, что пробудит твою магию.
Чувство вины червём проело ему сердце. Он не врал. Если она не убежит с криками обратно в Ашер, как он надеялся, то он всерьёз намеревался пробудить её дар и заставить его проявиться. Ей просто могут не понравиться его методы.
Он оставил её с Гарном на освещённой солнцем кухне и вернулся в свою комнату, чтобы одеться. Часть его желала задержаться на кухне, погреться в утреннем тепле и насладиться запахом поднимающегося теста, которое Гарн замешивал для ежедневной выпечки. Кухня была своего рода святилищем, так же, как когда-то — его спальня. С пробуждением Скверны его покои всё меньше оставались убежищем, и всё больше становились полем брани между ним и падшим богом. Ему нужен сон, настоящий сон; а не короткие передышки, в которых он наполовину бодрствовал, приготовившись к неизбежному вторжению бога.
Прикосновение Скверны было пленительным и опьяняющим, он заманивал его обещаниями неизмеримой власти, уважения, мести, даже когда заставлял истекать кровью и биться в конвульсиях. Он больше не ублюдок портовой шлюхи, а правитель империй, бессмертный маг. С обещаниями шли требования. Полное подчинение чужой воле, абсолютное преклонение перед гнусным блудодеем. Насколько сильно его оскорбляло второе, чтобы противостоять искушению первого?
Шилхара закрыл дверь и подошёл к открытому окну. Вдалеке пульсировала звезда.
— Всё ещё здесь? — тихо поинтересовался он — Разве тебе больше нечем заняться? Казнить кого-нибудь? Разрушить города?
Резкая вспышка боли в висках заставила его поморщиться. Смех Скверны всколыхнул его до костей.
Мне не хватает только тебя, аватар.
Он захлопнул ставни, погрузив комнату в темноту. Хрупкое дерево ни разу не остановило кошмаров, но иллюзия скрывала существование бога, притаившегося на горизонте.
— Вынужден отказать, — пробормотал он и произнёс заклинание, которое залило комнату колдовским светом.
Пальцы нервно погладили шрам, опоясывающий шею.
«Ах, вернуться бы в более простые времена!»
По крайней мере, тогда его палач был служителем в доках, не ведавший милосердия к голодающим ворам. Теперь у него Конклав на кухне и Скверна на пороге, и каждый хочет уничтожить его с особой изощрённостью.
У него нет времени на раздражение. Нужно собирать урожай апельсинов и ехать на рынок, заключить сделки с курманами и ремонтировать дом. Работа честного человека сама себя не сделает — не то, чтобы он был особенно честным человеком.