Но тут на дорожке показался несущийся во весь опор всадник. Я узнала его сразу по сверкающей линзе. Одноглазый генерал! Как его там? Шамраг. Резко осадив своего жеребца, широкоплечий воленстирец спешился и направился прямиком к карете. Люди в масках свернули головы, а вся толпа замерла в ожидании, наблюдая за каждым его жестом.
Генерал приблизился к трупу смертницы, пнул его ботинком, перевернув частично обуглившееся тело на бок, наклонился и что-то вытащил у нее из-за пояса. Свою находку он медленно поднял над головой, продемонстрировал толпе.
Что там?
На солнце сверкнул огромный кривой серп. Тонкое лезвие почти полностью повторяло полукруг, внутреннюю его поверхность покрывали мелкие зубья, а концы венчались острыми шипами.
Никогда не встречала подобного оружия.
Шамраг выразительно оглядел шокированных сограждан, и над нами зазвучал его низкий раскатистый голос, преисполненный свирепой ненависти. Закончив непонятную фразу, он резко, со всей силы, ударил серп о колено, и рукоятка отломилась от лезвия. Швырнув обе части в разные стороны, генерал обернулся к карете.
Люди зароптали было громче, но тут же замолкли. Стражники вынесли из дворца полотнище и под чутким руководством Шамрага церемониально накрыли останки представителя монаршей семьи, после чего… этот огромный величественный воитель опустился на одно колено и почтительно склонил голову. Его примеру немедля последовали бойцы в масках, а за ними и простые воленстирцы. Справа и слева все падали на колени на брусчатку, многие беззвучно плакали. И… вскоре вышло так, что стоять осталась я одна.
Ну… гадство!
Так неловко и неуместно я давно себя не ощущала. Но что бы там ни произошло, я не собиралась протирать коленками тиреградские мостовые и лужайки!
Лучше поскорее уйти!
Только я хотела сделать шаг в сторону и аккуратненько вдоль оградки добраться до дорожки, как генерал поднялся, оглядываясь. И конечно же сразу заметил меня. А как меня не заметить?! С моими белыми растрепанными волосами на фоне дымившейся пальмовой рощи? Против воли я едва не отшатнулась – столь тяжело и недобро глядел на меня сейчас этот монстр своим единственным глазом. И почему я вдруг почувствовала себя виноватой? Непонятно в чем.
Ну нет, у него не выйдет меня смутить!
Внутренне подобравшись, я поджала губы и вопросительно вскинула бровь. Что?!
Но в душе уже зарождалась паника.
Надо топать отсюда. Немедленно! Нечего провоцировать дикарей! Вот только позорно бежать теперь, под взглядом генерала, не позволяла гордость. В конце концов, я не имею к этому всему ни малейшего отношения!