Показалось или, как он вошел, воленстирцы стали хихикать чаще?
– Эй, бледный, каким ураганом твою тушу сюда надуло? – перевел Фрэнк брошенную в него фразу.
Худосочный черный варвар презрительно поморщился и отхлебнул из бутылки.
– Забей, Вил, он явно не фурычит по-нашему, – донеслось сбоку. – Смотри.
Его дружок изрек непонятную тарабарщину, и окружающие снова заржали. Весельчаки, ага…
Задыхаясь от негодования, Фрэнк взобрался на высокий стул, как индюк на жердочку.
– Чего тебе? – спросил бармен по-регесторски.
– Коньяк.
– Уверен?
Вместо ответа юный лорд вывалил из кармана монеты. Коньяк – то, что нужно! Без ядреной выпивки невозможно слушать увлеченные беседы местных за спиной! Уж лучше бы он и правда не понимал воленстирского!
От нечего делать один наглый малый предположил, что Фрэнк маг полета. Его оппонент с пылом уверял, что таких жирных пилотов даже на «Грузовозы» не берут.
Ублюдки! Не лучше ли свалить? Почему он должен терпеть подобное унижение?! Он лорд, вообще-то, а они – шваль, сброд, дикари! И все равно ничего не выгорит! Митра – чего-то недогоняет, раз решила, что ему тут место! И он тоже хорош! Чужака здесь не примут никогда!
Перед ним приземлилась стопка с коньяком, в нос ударил запах спирта, и голова сразу пошла кругом. Предки, он дал слово Флорьке, что завяжет. Не будет больше…
Внезапно даже для самого себя Фрэнк вцепился в рюмку и, прежде чем сомнения окончательно поработили разум, залпом выпил ее содержимое.
Да… да… хорошо… Успел! Обжигающее пойло потекло в горло. Как давно он об этом мечтал!
– Еще?
– Еще.
Сестра ничего и не узнает. Ему это необходимо! Чтобы не выглядеть сопляком, не дрожать от страха перед местными.
Когда бармен нацедил новую порцию пойла, приветственно тренькнули струны. Насмешки прекратились, ведь на сцене возникла сестра Митры – женщина с плаката, с гитарой в руках и изуродованным светящимся клеймом лицом. Платья певица не надела, вместо этого предстала перед публикой по-свойски – в кожаном корсете, штанах и куртке с заклепками. Улыбнувшись гостям, она сразу запела, подыгрывая себе на гитаре.
Демоны вас дери, Фрэнки даже не донес вторую рюмку до рта! Эдварда Ифьен обладала божественным голосом – грудным, необычно низким и безумно сексуальным.
Многих ее слов он не разобрал, вроде пела она, как и все бабы, про любовь и предательство – не важно! Смысл его не интересовал, только этот упоительно-мощный, возбуждающий тембр, чудесная, проникновенная игра на гитаре и энергия, разливавшаяся по залу.
Одна песня сменялась другой, та третьей, Фрэнк забыл, зачем сюда явился и сколько прошло часов. Но все когда-нибудь заканчивается, певица исполнила последнюю композицию, поклонилась и под оглушительные аплодисменты удалилась за кулисы.