Совершенно не стесняясь моего присутствия, Майло потянулся к пуговицам пиджака. Я поспешно скрылась за дверью ванной комнаты – раздеваться рядом с супругом, спать в одной кровати и…
Не признать правоту Майло насчет уборки во второй спальне было невозможно. Но, если честно… я хотела остаться. С ним. И пусть от одной мысли об этом у меня трусливо подкашивались колени, а сердце, так и не успокоившееся после недавних слов супруга, начинало стучать гулко и быстро.
«Глупо, – в который раз повторила я себе, очень медленно, пуговичка за пуговичкой, расстегивая платье в нелепой попытке отсрочить момент, когда придется выйти в спальню и предстать перед лордом Кастанелло в одной полупрозрачной нижней сорочке… почти обнаженной. – Как же все это глупо! Четырежды вдова, а робею, точно невинная пятнадцатилетняя девица».
Мне казалось, раньше все было иначе. Наверное, не имело смысла вспоминать господина Ридберга, брак с которым являлся не более чем ширмой для чопорного общества, не готового принять специфичные пристрастия скучающего богача, и почтенного господина Веритаса, начисто стертого из моей памяти. И с лордом Эдвином Осси смерть разлучила нас прежде, чем настало время брачной ночи… Но с господином Честером… с Лайнусом… я никогда не испытывала подобного волнения. Не было этого душевного смятения, тревожной недосказанности, мучительной неловкости, страха неразделенных чувств… С Лайнусом было… просто.
Я прекрасно помнила, что он покорил мое сердце в самый первый момент, когда уверенно выдернул меня из-под колес проезжавшей кареты и протянул руку, помогая подняться. Час спустя мы пили горячее вино в ресторанчике у старой крепостной стены и болтали друг с другом так просто, словно были тысячу лет знакомы. Лайнус не выпускал моей руки из своих ладоней до самого позднего вечера и с сожалением простился лишь у дверей гостиницы. А через две недели мы обменялись брачными браслетами в городской ратуше.
И с Эдвином… Нас свела мигрень леди Олейнии, пославшей сына в аптеку за знаменитыми зельями господина Кауфмана. Кажется, он оставил у прилавка свою трость, и я, сжимая в руках забытую вещь, поспешно выбежала вслед за незадачливым покупателем. Он наклонился ко мне, чтобы забрать трость, наши пальцы соприкоснулись, наши взгляды встретились. И что-то шевельнулось в душе, наполняя сердце сладким трепетом. Но сейчас…
Сейчас, как бы я ни старалась, я не могла вспомнить прежних чувств. От них не осталось и блеклой тени воспоминаний. Я легко могла воскресить в памяти множество моментов, плохих и хороших, связанных с прежними мужьями, но сердце упрямо молчало, как будто речь шла о совершенно чужих людях. Чужих…