— А-а-а… — произнесла Лера озадаченно. — Люди пытались прорваться сюда. Одного я ударила битой, а остальные начали стрелять.
— А ты? — спросил Бугай, вставая на ноги.
— А я взяла вот этот автомат, — Лера ткнула пальцем на лежащее на полу оружие. — И начала стрелять. Но потом оно перестало работать, поэтому я выбросила его и завалила дверь этими штуками.
Она ткнула в бетонные заграждения, надёжно заблокировавшие дверь.
— Молодец, всё правильно сделала, — похвалил её Бугай, поднимая брошенный автомат. — Оно перестало работать потому что магазин пуст. Чтобы перезарядить его, надо надавить на вот этот флажок, одновременно с этим вытащить пустой магазин и заменить его на полный. Вот так.
Бугай произвёл процедуру перезарядки и вручил автомат дочери.
— Убила кого-нибудь с той стороны? — спросил он.
— Не знаю, но кто-то громко кричал, — пожала плечами Лера. — Что будем делать?
— Если они не дураки, то сейчас пошли в обход, — ответил Бугай, берясь за второй автомат и разложив по карманам дополнительные магазины с изуродованной разгрузки молодого в пидорке. — Значит, надо удивлять.
Пидорка, к слову, уцелела и даже не была забрызгана кровью, поэтому он нацепил её на голову Леры, которая поморщилась, но не стала ничего говорить, лишь последовала его примеру и сунула за свой тонкий брючной ремень два магазина к АК74М, больше не вместилось.
Бита валялась на полу в виде рукояти и длинных щепок, которые остались от её банки (1). Удар вышел крепким, жертва была в стальном шлеме, который сейчас лежал у двери. Носителю шлема эта защита не сильно-то и помогла, так как сила удара была такова, что ни о каком дальнейшем сопротивлении не могло быть и речи. Бугай не знал наименования этого шлема, но видел точно такой же на голове Сёмы в его дембельском альбоме. Есть такой обычай у солдат, самостоятельно изготавливать альбом с фотографиями, различными записями и анкетными данными сослуживцев, но последние опционально. У Сёмы, например, ничего такого не было, только фотографии с сослуживцами, красотами Дагестана и пейзажами части, где он служил.
Разобрав завал, Бугай прижал дочь к стене у двери, а сам начал медленно открывать эту самую дверь. Никакого скрипа, дверь новая, но в качестве реакции на его действия началась стрельба. Несколько пуль врезались в его тело, он это почувствовал. Причём это была настоящая боль. Он отшатнулся и укрылся за стеной у двери, напротив от вжавшейся в бетон дочери.
Слабости и других побочных эффектов ранений не было, но кровь его была красной. Это радовало.
Тишина.