— Понимаю — женщина сочувственно улыбнулась — Но ведь у каждого своя судьба в этом мире. У тебя она не худшая, чем могла бы быть! Молодой, красивый, женщины тебя любят. Ведь любят же, так? (киваю) Некромантов всегда любят женщины! Это свойство некроманта — женщины слетаются к нему, как мотыльки на огонек. Ты — отличный лекарь, замечательный боец, и не бедствуешь, деньги как я вижу у тебя есть. Кстати — чушь это все насчет того, что лекарь Велур сделал из тебя мага. Немного подтолкнул — это да. Усилил. Но магом ты…Келлан был всегда. Некромантом, как и я. Вообще-то это глупое название, придуманное людьми. На самом деле мы называем себя «настоящими магами». Теми, кто владеет магией в полном объеме, а не так как маги людей — кто-то лекарь, кто-то боевой маг, кто-то может только лишь делать амулеты. Ты — настоящий маг! Ты — можешь все!
— Что мы будем делать? — спросил я, глядя в совершенное, без единого изъяна лицо Елланы. Бесстрастное, как лицо каменной статуи — Как жить дальше?
— Мы? Нет «мы». Есть я, и ты — усмехнулась женщина — То, что ты носишь личину моего внука ничего не значит. Я живу своей жизнью, ты своей. Или ты считаешь, что я вдруг воспылаю родственной любовью к неизвестному иномирному наемнику, который вытеснил моего внука из этого тела? Вообще-то я должна ненавидеть тебя….
— Но не ненавидите — кивнул я.
— Нет — вздохнула женщина — Потому что я умная. И потому, что не привыкла делать опрометчивые ходы. Это люди пускай торопятся, совершают ошибки, а у нас есть время — чтобы подумать, чтобы принять решение. Чтобы посмотреть, как мир превратится в хаос. А он превратится. Люди воюют, люди убивают друг друга. И пусть убивают. Мне не жаль людей так же, как им не жаль нас.
Мы еще помолчали. О чем еще говорить? Ясное дело, что я ее не убью, а она не убьет меня. И верно она сказала — с чего вдруг воспылает любовью ко мне?
— Вы мне поможете? — спрашиваю, не надеясь на успех.
— В чем? — равнодушно спрашивает женщина, глядя куда-то в пространство.
— Вы меня научите, как обращаться с даром?
— Зачем? — женщина так же равнодушно, и видно, что она о чем-то размышляет. О чем-то важном.
— А кто отомстит за смерть родителей Келлана? За вашу дочь? За вашего зятя?
— Зачем? — снова спрашивает женщина — Они отринули меня. Они сказали, что я выжила из ума, что стыдятся того, чем я занимаюсь. И что больше не хотят меня видеть. Проповедники хорошо с ними поработали. Они стали чужими.
— И внук стал чужим?
— Внук? — женщина впервые за последние полчаса проявила какое-то подобие эмоций — Внук не чужой. Но они и его испортили. Он не хотел учиться. Он сказал, что любит меня, но заниматься тем, чем занимаюсь я — не будет. Ибо это постыдно. Лучше он умрет, но не станет некромантом.