Но когда в деле участвуют сразу три Императорских Рода, то любому дураку становится понятно — это уже не уровень Кланов, а вопросы внешней политики.
Даже объединившись, и создав сёгунат, по своей сути, представляющий союз нескольких феодальных Кланов Японии, японцы в ближайшие лет десять, если не больше, участвовать в большой политике точно не смогут.
Традиции. У Императоров они есть и будут. И понять их просто.
Для любого Императора японский сёгунат — это крайне нежелательный пример успешного свержения Императорской власти силами нескольких Кланов в результате заговора.
У сёгуната просто нет шансов на поддержку со стороны Империй.
Вроде бы, всё складно у меня в рассуждениях, но одна деталь в общую мозаику никак не укладывается.
Французский кредит. Как его объяснить? Не понимаю.
* * *
Непомерная влюбчивость.
Это какой-то диагноз или моё новое состояние?
До сих пор не могу прийти в себя после самого скоротечного романа в моей жизни, хотя уже месяц прошёл.
— Это правда, что одна группа курсантов будет отправлена на Цусиму? — спросил меня Филатов при встрече.
— Откуда узнали?
— Аэропорт. Тут же не только одни пилоты. Синоптики, механики. Дирижабли, на которых практиканты летают, уже третьи сутки к дальним полётам готовят, а пилоты прогноз на Цусиму по два раза на день запрашивают.
— Вот и планируй тут тайные военные операции, — помотал я головой, — Да, думал группу парней туда направить. Дня через два — три подготовку ко второму этапу нашей войны нужно начинать.
— Девушки на Цусиму просятся, — как-то странно глянул на меня Степан Степанович.
— Что? Прямо все просятся?
— Все, как одна.
— И даже Башенина? — не поверил я в такую инициативу от зелёноглазки.
— Она первая ко мне и подошла, — заверил меня куратор практикантов.
Тогда я его сначала не понял, а потом, признаюсь, даже не сразу поверил. Как-то не укладывалось у меня в голове, что такое может быть. Девушка, с которой мы провели незабываемый вечер, разом и резко рвёт всё, что между нами было…
— Раз просятся, то и отправляйтесь с ними. Завтра, с утра, — смог я тогда выдавить из себя, а потом поспешил закончить разговор.
Говорят, все рыжие — немножко ведьмы…
Наверное, так оно и есть.
Как? Каким образом Маргарита смогла так быстро понять, что кроме проблем наши с ней отношения ничего не принесут?
Мне потребовалась неделя, прежде, чем я смог адекватно оценить наш скоротечный роман со всеми его возможными последствиями, и почти месяц, чтобы смириться с тем, что произошло.
Одно радует. Раз я всё ещё не потерял способность влюбляться так пылко и чисто по-юношески, значит ещё не превратили меня превратности судьбы в тот холодный и расчётливый арифмометр, какими выглядят почти все знакомые мне князья.