. Уволенный не был, конечно, большевиком, – он позволил себе иметь «социалистические» убеждения. Полковник Грубер, несмотря на давно опубликованный приказ, отменяющий отдание чести, настойчиво и грубо требовал отдания ему чести. Один из таких случаев переполнил чашу терпения, массы выступили с требованием арестовать офицеров. Обновленный в своем составе совет не мог, однако, рискнуть на решительные действия и организованное выступление, он заседал, говорил о контрреволюции, реакции, пригласил даже на свое заседание Колчака. Усыпить массы было нельзя, начался уже неорганизованный арест офицеров и их обезоруживание.
«…С одного из кораблей было дано распоряжение разоружить всех офицеров, произвести обыск в квартирах». Попытки Колчака помешать этому ни к чему не привели, распоряжение было выполнено. «Оскорбленный» адмирал Колчак перед собранной им командой «Георгия Победоносца» сказал речь, в которой убеждал матросов, что он верен Временному правительству. Не желая сдавать саблю, он бросил ее в море на глазах всей команды. В этот же день Колчак, послав о собраниях телеграмму Керенскому, сказал пришедшей к нему делегации, которая требовала его ухода с поста командующего, что он сдал командование флотом адмиралу Лукину. Ряд офицеров, не желая подчиняться требованию разоружаться, застрелились.
На этом дело, однако, не кончилось. Местные социал-соглашательские группы, втянутые в развернувшиеся события, сами потом перепугались и начали бешеную агитацию за то, чтобы задержать развертывание событий, удержать флот и армию в подчинении Временному правительству. Эсеровская газетка «Революционный Севастополь» дошла до того, что поместила по поводу ухода Колчака следующие замечательные строки: «Не оценили богом данный талант, не сохранили того, кто шел впереди всех».
Правительство телеграммой совету и Колчаку требовало возвращения оружия офицерам, называло события анархией, грозящей гибелью революции. Для расследования была назначена комиссия под председательством Зарудного[40] и Бунакова[41]. В ответ на телеграмму правительства 8 июня правительственный комиссар гор. Севастополя послал следующее сообщение:
«Полученная утром телеграмма Правительства обсуждалась всеми судовыми комитетами и командами. Делегатское собрание постановило подчиниться приказаниям Правительства освободить всех арестованных офицеров, выдать отобранное оружие, затем ходатайствовать перед правительством, чтобы оружие офицеров хранилось впредь в тех же условиях, как оружие солдат и матросов, выдавалось офицерам одновременно с раздачей солдатам; выражено неудовольствие, что волнение этих дней изображено в виде бунта, тогда как флот и армия лояльно поддерживают и подчиняются Правительству».