— Я представляю газету «Молодежь края».
Я представил, как она, соблазненная, тяжело дышит и постанывает, наклоняясь к крышке стола. Юбка ее расстегнута, колготки медленно спускаются уверенной рукой…
— …. Недавно губернатор….
Она начинает терять разум и стонать в приближении главного….
— Вы за революцию? — спросил я наугад.
— Что?
— Значит — нет?
— Почему это?
— Революция — это молодость души, — проговорил я весьма бодро, отчетливо и быстро, — вот, например, вы живете постоянно одним и тем же стилем. Одежда, мысли, одна и та же ручка, одни и те же… ну, косметика, желания, цвет…. Колготок, например, и все вроде хорошо, извиняюсь, если неправильный эпитет где-то употребил, но вот, например, у вас возникает потребность, некая духовная потребность. Я имею в виду, все вдруг изменить и начать заново. Как бы коренной слом. Не обязательно ведь формулировать это желание, правда. Но, допустим, оно есть. Что тогда? Я не говорю, что у вас так же. Я вас просто не знаю. Но это — дело типичное для большинства нормальных людей. Одни люди постоянно стремятся к материальному благополучию. Но так как нормальными средствами богатым не станешь, будешь лишь уверенно поддерживать штаны, приходиться все время что-то придумывать. Всячески обманывать государство. Это я не о себе, извиняюсь. Это я о том, как я вижу общество. Вот. Другая часть людей традиционно способна мыслить абстрактно. И вот — все дело в том, к какой половине людей вы принадлежите. Теоретикам больше свойственно идет на какие-то новые шаги.
— Не знаю, — она тут застеснялась, почти как школьница, и мне подумалось, что у меня есть кое-какие шансы.
— Это, конечно, и не обязательно выяснять, и не так-то просто выяснить…
Я выждал паузу.
— Я - на счет статьи о ваших тезисах, — она наконец-то собралась с духом.
— Да, да. Я охотно расскажу об этом.
— Я хотела бы выяснить кое-какие моменты.
— Н-да. Оплаты?
— В смысле…
— То есть, не оплаты, нет, — сообразил я, — а, так сказать, денежного поощрения с нашей стороны. Так? Мы иногда это делаем, так как это — просто часть политики. Тут нет ничего зазорного. Мне, например, известно, сколько платят молодым журналистам в наших газетах. Не так-то уж и много, правильно. Я, конечно, не говорю, что мы вас озолотим, но — двести долларов за хорошую статью — это просто.
— Я… Что вы…
Она то ли стала делать вид, что замялась, то ли правда замялась. Видно, опыта у нее еще мало было. В конце концов, я ее убедил. Двести долларов за статью в нашей провинции — это очень даже нормально. Если учесть, что чаще всего за статьи вообще ничего не платят, она должна быть счастлива.