— О! Странно, Вик. По ходу, ты палишь сама себя.
— Как?
— У тебя кто-то был?
— Что?
— Но за что мне тебя прощать? Черт, это ужасно, Вик.
— Что, Валер?
— Это пиздец!
— Я хочу тебя, Валер.
— Что ты хочешь?
— Я…
— И что?
— Прости меня, — она, наконец, заплакала, — дело не в этом. Я просто думала…..
— Нет, Вик. Я тебя знаю. У меня была кошка. Она палилась на мелочах. Входишь на кухню. Она сидит на полу. И тут она подрывается и начинает убегать. Видимо, она собиралась прыгнуть на стол, и тут ей стало стыдно за свои мысли, и она побежала. Так и ты, Вик. Я понял. Меня не было три дня, и ты нашла себе школьника. Ведь ты говорила, что знакома с каким-то школьником.
— Какой еще школьник?
— Что ты хочешь? — спросил я.
— Валерик. Скажи, ты меня простишь? Валерик… Я хочу быть с тобой. Только с тобой, больше ни с кем. Ты простишь?
— Да.
— Да?
— Да. Все, давай. Перезвони позже.
Объективность проста и ржава. Но пока от этого нужно отвлечься. Я не один. Есть я. Есть наша партия, и это куда более важно, чем какие-то блудливые сучки. Их, этих сучек, мы оставим на потом. На самый последний момент. Сейчас есть дела поважнее. Да. Возможно, я сам дал ей шанс на то, чтобы она что-то там начала думать. Конечно, она любила только меня, я это знал. Все ее движения делались наперекор. Ей хотелось, чтобы я ее наказывал, прощал, а она бы мне мстила, рассказывала бы своим родителям, какой я гад. Но я не железный, и мне уже не двадцать лет. Я, как и все нормальные люди, хочу прийти домой и увидеть приготовленный ужин.
— Ну чо, давай допивать? — спросил Юрий.
Я выпил. Экран высвечивал список кредитных карт. Другие колонки — данные для входа. Мы соединялись с «главной точкой», а она передавала нам данные через радиопередатчик. Таким образом, все было схвачено. Этим мало, кто пользовался, хотя это было простым маневром.
— Это что? — спросил Петр.
— Это кредитки банка.
— Одного банка?
— Нет. Мы взламываем, так сказать, друзей. Они — друзья, потому что оснащены аналогичными системами защиты.
— Вот. Еще водка.
— Победа недалеко, — сказал я, — бабки уже у нас. Давайте.
— Что, по коням? — спросил Петр.
— Да. Едем за бабками.
В Москве метет. Я привык к теплым странам, к теплым регионам, но и здесь я когда-то жил. Мне кажется, что я жил везде. Это глобальное чувство существования. Шаг вправо, шаг влево — как попытка к бегству. Система строго следит за аномалиями. Нет, это я не о себе. Это — об обществе. Ведь жить хорошо. Ты просто живешь, не думая о том, что вся страна нищенствует ради тебя. Ты просто родился. Все остальное — провинция. Нет, я раньше так не думал, ибо я — настоящий, чистый, космополит. Весь мир — мой. Если бы Петр жил в Москве, ему бы никогда не пришла мысль о революции. Он бы просто зарабатывал деньги, много денег, реализовывал бы свои экстремистские мечты, и ему бы даже не пришло в голову вопить по поводу страданий населения. Из следствий легко выйти к причинам. Многие люди стартуют благодаря комплексам. Но и хрен с ним.