Наташа замерла, как гусеница в коконе, ожидая, когда можно будет упорхнуть, развернув узорчатые крылья. Для этого нужно было скрывать каждый шаг. Она научилась ходить оглядываясь, замечать тех, кто хотел остаться незамеченным, прятать от чужих глаз горе и напряжение. Она словно окаменела.
Только Светины телефонные звонки заставляли ее громко рыдать по ночам. Особенно последний, когда пришлось сказать, что детям нельзя возвращаться домой. Ей казалось, что эти слова произнесла не она, а какая-то другая, холодная и волевая женщина. Без души, без сердца. Наутро, проревевшись, она знала, что поступила правильно. И если девочки две недели сумели продержаться без их помощи, значит, продержатся еще несколько дней. Зато потом все будут в безопасности. Игра стоила свеч. Все закончится, все скоро закончится, уговаривала она себя. Осталось совсем немного, Алик придумал, как им выбраться. Он знает, что делает.
От мужа она получала инструкции. Сам он пропал, по телефону ничего важного не говорил. Иногда Миша или Толик приносили записки. Иногда передавали на словах. Толик рассказал, что видел девочек на станции. Наташе на минуту стало грустно, что Динкина жизнь течет без нее, с чужими людьми. В то же время она гордилась, что дети оказались не беспомощными. Еще Толик добавил, что уследить за ними трудно, меняют дислокацию, но можно, потому что далеко не отъезжают, держатся вблизи Куровской. Если пропадают, то снова отыскиваются. Так что Наташа почти успокоилась. Человек устроен так, что ко всему может привыкнуть. В том числе и к тревоге. Постепенно она утихает, тускнеет, как бронза, и тебя уже ничем не проймешь. То, что убивало вчера, сегодня даже не ранит.
Единственное, что ее беспокоило, так это преследование со стороны Алки. Она не знала, что это Алла, не знала, что она вдова Димы Чуфарова. Она и самого Диму никогда не видела, знала лишь по рассказам. Она только заметила, что слишком часто встречает эту миниатюрную особу, старавшуюся всякий раз одеться по-другому и не столько из кокетливости, сколько из желания остаться незамеченной. При ее крошечном росте это было трудно. Маленький рост так же заметен, как высокий, поэтому все Алкины ухищрения с париками и нарядами не дали заметных результатов. Может, кого-нибудь они могли обмануть, но только не женщину. Наташа мгновенно запомнила ее походку, форму ног, манеру курить. Ей казалось, что эта особа следит за ней, собирая информацию, и это тревожило. Ее опасения рассеялись за час. Но зато на их месте вырос настоящий страх.
Она встретила Алку в собственном подъезде. Вышла вынести пакеты в мусоропровод и столкнулась с ней нос к носу. Та стояла и нервно курила. Наташа впервые разглядела ее вблизи. Хорошо вычерченный нос и скулы высоко подняты, лицо красивое, но жесткое, а глаза, чересчур черные, выдавали южную кровь. Выражение их мгновенно менялось: взгляд то вспыхивал, то становился мертвым, как пепелище.