Комната, где ее поселили, оказалась крошечной, с миленькими картинками и мягкой постелью в цветочек. Спала она спокойно, и главное, на совсем чистой и удобной кровати.
Наутро на стуле возле постели оказалось зеленое бархатное платье с белым кружевным воротником и бордовой лентой для волос, белые колготки и черные лаковые лодочки. Дина почувствовала себя принцессой. Вот только друзей и принцев тут не водилось да и не предвиделось.
Она оделась, причесалась, убрав волосы лентой, спустилась вниз по каменной лестнице и нашла дверь, из-за которой раздавались вкусные запахи. Там на огромной плите стояли кастрюли, среди которых присутствовал даже один блестящий котел, по стенам висели полки с посудой, огромные поварешки, ножницы, ступки и решета, а посреди этого царства сидел на стуле таджик Миша и завороженно следил, как толстая повариха помешивает в кастрюле. Дина протерла глаза: нет, это был не сон.
Миша ей широко улыбнулся, показав золотые зубы. Повариха обернулась, и Дина чуть не вскрикнула, так она была похожа на бабушку Нину. Такая же ямочка на подбородке.
– Садись на табурет, девонька, – ласково позволила та. – Хочешь, сейчас поешь овсянки, а хочешь, блинов с грибами жди.
Дине захотелось всего: и каши, и блинов. А больше всего хотелось тут сидеть, вдыхать кухонные запахи, болтать ногами и перемигиваться с Мишей.
– Что делать будем? – обратилась повариха к Мише, продолжая начатый разговор. – Он Лариску прогнал. Чем лечить будем? Где врача искать? Врачей не любит, на Лариску думал, что она балерина, потому только пустил. Потом уж привык. Что она ему вчера ляпнула, не знаешь?
Дина не поверила своим ушам. Неужели хозяин прогнал красавицу? Наверное, за вчерашнее.
– Она деньги попросила, чтоб за мной ухаживать, – сообщила Дина.
– Пожадничала, – вздохнула повариха.
– Теперь беда, помрет хозяин, – горестно вставил Миша.
Дина принялась за кашу. Положила немного масла и варенья, размешала, зажмурилась от вкусноты. Давно не ела каши, все картошку и овощи. Подгребала ложкой и слушала, о чем говорят повариха с таджиком. Повариха Люба Ларису осуждала за норов. Пришла работать, так работай. Миша ее не осуждал, полагал, что молодые все злые, гордые, горячие. Медсестру найти можно в поселке, да только кто ее в дом пустит? Паша только старых знакомых признает, новых не любит, только если артистов, так и их тоже дразнит.
В общем, проблемы у них с этим Пашей, думала Дина. Еще хуже, чем с конным спортсменом возятся. Но тот хоть красивый и знаменитый, а этот толстый... Зато аэропорт украл! Вот в чем все дело. Теперь жирует. Жирует – значит от жира лопается, весь больной и в запоях. Гос-споди, ну и замок!