— По-твоему, — Гийом дернул губами в усмешке, оглянувшись через плечо, — я инструмент с собой неразлучно таскаю? Моя работка, знаешь ли, не из тех, которую на дом берут.
Равиля передернуло снова, а к тому времени, как они добрались до назначения, уже колотил не шуточный озноб. Ежась под любопытными взглядами немногочисленных обитателей места, куда обычный человек по своей воле шагу не ступит, и входя следом за Ги под сумрачные своды, юноша ощутил себя едва ли не погребенным заживо, хотя точно знал, что выйдет отсюда беспрепятственно. Он старался не оглядываться по сторонам и остался стоять у порога, пока мужчина уже деловито разводил огонь.
— Что встал? — Ги наконец обернулся и слегка нахмурился. — Не поздновато ли раздумал?
— Я не раздумал! — Равиль шагнул к лавке, на которую ему кивнули.
Помещение представляло собой скорее подсобку с каким-то подобием оконца даже, но от этого легче не становилось. Бессознательно обогнув по крутой дуге стеллаж с любовной аккуратностью разложенным инвентарем, юноша опять замешкался, нервно теребя пояс. При виде орудий, методично отобранных Ги, глаза стали квадратными.
— Чтоб не растягивать удовольствие, — основательно объяснил палач, — нам с тобой сейчас в том нужды нет.
Равиль кивнул.
— Раздевайся же, — усмехнулся Гийом Барро, городской палач. — Уж поверь, голых задниц я навидался, и даже вовсе без кожи случалось.
Равиль моргнул на подобное заявление, кажется, держась уже из последних сил, и в несколько мгновений избавился от одежды. Он сам лег животом на ту же лавку, но когда ловкие сильные руки сноровисто начали его привязывать, дернулся:
— Зачем?
— За тем. Я ж с тобой не спорю, какой член лучше, — осадил его Ги, и Равиль покорно дал себя привязать.
Он слышал как кат подробно прощупал каждое из клейм, бормоча себе под нос что-то о недоделках, которым самим руки бы оборвать следовало и в одно место вставить. Потом раздалось:
— Ну никакого понятия нет! — припечатал сверху вывод. — Скоты.
Пожалуй, Равиль был с ним согласен в этом вопросе, но в следующий миг захлебнулся криком от боли.
— М-да… — в рот ткнулось что-то, напоминающее рукоять. — А то зубы искрошишь…
Точно рукоять, потому что оплетку юноша прокусил до самого основания где-то уже через минуту. Очнулся же он от того, что его методично хлестали по мокрым от воды щекам. Открыв глаза, Равиль понял, что лежит на той же лавке, но уже на спине и без веревок, а ниже поясницы все заходилось от боли.
Он попробовал повернуться, подтянул колени и тут же понял, что это было ошибкой. Жгучая волна накрыла с головой, в глазах потемнело. Равиль едва не упал с пресловутой лавки, запах паленой плоти бил в ноздри, и его просто вывернуло едкой желчью, а в довершении к этому, движение отозвалось жестокой судорогой, скрутившей все тело.