«Боже, кто мог обитать в такой обстановке?» — спросил себя Вячеслав и вдруг продолжил вслух:
— Это ведь похоже на операционную… или нет, на родильный зал! Я один раз присутствовал при родах… ну, не совсем присутствовал: рожала жена моего лучшего друга, а мы сидели в коридоре. Но я мельком видел помещение, где появляются на свет дети.
Вячеслав коснулся выпачканного кровью матраца и отдёрнул руку. Тёплая, будто живая. Откуда-то послышались странные сдавленные звуки. Он повернулся к Марине и увидел, что щёки её избороздили мокрые дорожки; казалось, они пробивают в коже канавки, как ручьи на песке.
Он уже собирался что-то сказать, как вдруг увидел за спиной женщины, за винтовой лестницей, на растянутом от одной стены до другой шнурке фотографии, висящие на прищепках. А рядом — похожую на гуся фотовспышку с рефлектором, из самых старых образцов, работающих на порошке магния. На него с тёмных снимков смотрели женские лица. Эти фотографии были совершенно не похожи на работы дяди Василия, но определённо принадлежали его авторству.
— Подожди, — сказала Марина, когда он прошёл мимо неё. Она попыталась задержать его, схватив за запястье. — Не смотри туда!
Лица, лица, лица… не менее десятка. Те женщины явно были не в себе, и дело даже не во вспышке, которая начисто выжигала тени, не в том, что тёмный погреб был явно не лучшей альтернативой фотостудии — особенно фотостудии под открытым небом, которую предпочитал Василий. Дело в том, что предшествовало съёмкам, что осталось за кадром. Там творилось нечто ужасное. Вячеслав разглядывал отвисшие нижние губы, обнажающие зубы, глаза, почти полностью потонувшие в болоте лиц, бессмысленное, усталое выражение и далёкий механический огонёк вспышки, лбы, серебристые от пота, высохшие, как дно Аральского моря, щёки, волосы, которые никто из них не торопился заправить за уши. Эти женщины — каждая из них — только что пережили личные трагедии.
Иные были сняты по плечи и по пояс, у других в кадре только лицо. В основном — одни, но на паре фотографий Вячеслав увидел на коленях женщин вязкий, кровоточащий комок. Новорожденные.
— Да что же… Чем здесь занимались тётя Марта и дядя Василий? Марта использовала свои навыки, чтобы помогать людям рожать? Но почему? Были же больницы…
Марина не отвечала, Вячеслав слышал её вязкое дыхание позади. Ему вдруг показалось, будто комната наполнена людьми. Наверное, причина тому — аномально тёплые стены.
Прищепки белели в полутьме, будто человеческие резцы. Вячеслав осторожно открепил одну, перевернул фотокарточку и вчитался в написанные скупым, мелким дядиным почерком слова.