Попросил глухо, с трудом расцепляя враз пересохшие губы:
— Ты уж говори, командир, с чем пришел, не тяни. Ведь вижу же...
— Да тут, понимаешь ли, Петро, какое дело... Словом, дружка твоего поранило... Часом назад, слышал, фашист несколько снарядов из дальнобойной по Дурыкину положил? Ну вот... Дружок-то твой, Макаров, как раз под один из них и угодил. В госпиталь отправили... Говорят, тяжело...
Слушая старшего сержанта, Петр так крепко сжал кулаки, что даже разорвал ногтями кожу ладоней. Выходит, из троих галляаральцев он теперь один остался в дивизионе. Сначала — Дерова, а теперь вон Степана Макарова... Ишь, — тяжело, выживет ли...
Скрипнул зубами, отвалился от бортовой полки, пошел, не разбирая дороги, к деревне. Словно решил самолично увидеть воронку, которую вырыл тот снаряд...
Николай Обухан не остановил Трайнина. Понимал состояние своего механика-водителя...
На деревенской улице Петра окликнули. Окликнули несколько необычно — радостно, что сразу не поверилось:
— Трайнин?! Петр Афанасьевич, ты ли это?!
Петр поднял голову. К нему шел, действительно радостно улыбаясь, сухопарый мужчина в полушубке, перетянутом командирскими ремнями. На гимнастерочных петлицах, выглядывавших из-под бортовых отворотов тулупа, — по две рубиновых шпалы.
Трайнин вначале даже глазам своим не поверил. Неужели... Алексеевский? Ну ведь он же, он!
— Евгений Евгеньевич, да как же вы здесь-то оказались?!
— А я смотрю — он, не он, — не отвечая на вопрос Петра, заговорил еще на подходе Алексеевский. — Присмотрелся, — точно, ты! Ну здравствуй, Петр Афанасьевич. Видишь, где довелось встретиться! Как живешь- можешь?
— Да воюю помаленьку, Евгений Евгеньевич. Пули и осколки пока милуют. А вот дружков моих, галляаральцев... — Ожившие было глаза Трайнина вновь подернулись пепельной серостью. — Деров в танке сгорел, а Макарова вот сегодня шальным снарядом... Говорят, рана серьезная...
— Во-он оно что-о! — понимающе протянул Алексеевский, тоже враз посерьезнев лицом. — Выходит, у тебя... — Не договорил, поинтересовался: — Так как, говоришь, второго-то фамилия? Ну, того, раненого? Макаров? Хорошо, запомню. И наведу справки в медсанбате. Если что будет нужно, помогу...
— Спасибо, Евгений Евгеньевич, — с признательностью посмотрел на Алексеевского Трайнин. И тут же повторил свой первый, оставшийся без ответа, вопрос: — Так как же вы у нас-то оказались?
— Очень просто. Назначен вместо погибшего старшего батальонного комиссара Гавриша...
— Вместо Гавриша? Выходит, вы комиссар нашей дивизии?
— Да уж выходит, — развел руками Алексеевский. Хитровато прищурился: — А ты что, Петр Афанасьевич, не рад этому? Ведь как-никак, свой человек будет в комиссарах дивизии ходить.