В полдень гитлеровцы решили захватить и Страхолесье. С юга на село двинулось до десяти танков и не менее полка пехоты. Их встретили огнем не только стрелки, но и артиллеристы лейтенанта Палия, минометчики роты старшего лейтенанта Бурынина и, конечно, неподвижный танк старшего лейтенанта Назаренко.
Петр Трайнин видел, как от меткого выстрела Назаренко вспыхнула вырвавшаяся вперед «пантера». Другая, заметив, откуда ведет огонь тридцатьчетверка, тут же взяла левее, нырнула в низину, намереваясь зайти к пей с фланга.
— Командир, — предупредил Петр, — нас обходят.
— Вижу, — коротко ответил Назаренко. — Встретим как положено.
Слышно было, как дробно зачавкали густо смазанные шестерни погона башни: старший лейтенант разворачивал ее, готовясь к артиллерийской дуэли с несомненно опытным вражеским экипажем.
Прошла минута, другая... «Пантера» все не появлялась... И вдруг она выскочила совсем рядом, метрах в ста от их танка. И все-таки не застала врасплох старшего лейтенанта Назаренко: тут же прозвучал выстрел. «Пантера» вздрогнула, остановилась, задымила.
— Готова! — удовлетворенно сказал Назаренко, снова разворачивая башню, чтобы вести огонь по вражеским танкам, наползавшим с фронта. Но едва он изготовился послать снаряд в «тигра», на маневре подставившим под выстрел свой борт, как страшный удар потряс тридцатьчетверку...
Несколько минут в танке стояла тишина. Наконец в наушниках раздался негромкий голос Назаренко:
— Все живы, братцы?..
— Мы целы, — ответил за себя и за стрелка-радиста Трайнин. — А вы?
— А меня, кажись, контузило, — отозвался башнер Бережнев. — Голова гудит и подташнивает...
— Кто же это нас так-то? — спросил после короткой паузы Трайнин.
— Не заметил. Хотя... Точно, она! Ах ты, гадина! Еще и уползти норовит! Ну я тебя сейчас...
Восклицание командира относилось к той, второй «пантере», которую они подожгли только что. И все же она успела влепить снаряд в башню тридцатьчетверки (хорошо, хоть не пробила, снаряд срикошетил!). А теперь пыталась задним ходом опять нырнуть в лощинку...
— Не-ет, врешь, не уйде-ешь! — снова послышался в наушниках голос Назаренко. — Я тебя... — Но вдруг со злостью крикнул: — Все, братцы, отвоевались! Башню заклинило! И по вертикали пушка не идет.
Помолчал. И уже другим, жестким голосом приказал:
— Всем забрать личное оружие, гранаты и — из танка! Стрелку-радисту снять курсовой пулемет! Присоединяемся к группе Захарченко...
Когда покидали танк, неподалеку грохнул мощный взрыв. Это взорвалась (огонь, видимо, дошел до боеукладки) так и не успевшая сползти в лощину «пантера».