— Ну и завернул же ты, Петр Афанасьевич, — смущенно сказал Якимов. — Такую платформу подвел, что... Прав ты, кругом прав. Размякли мы, вожжи распустили.
— Ну ты за всех-то не расписывайся, Николай, — насупил брови Петр. — Не все вожжи свои распустили, не все! Это вот ты... — Смягчился, посмотрев на вконец смутившегося Якимова. — Ладно, хватит тебе мораль читать, вижу, дошло... Ты вот что. Иди сейчас к Холопову, скажи, чтоб дал тебе подшипник из НЗ. Скажи: я, мол, разрешил. Но запомни: чтобы в последний раз...
— Понял, Петр Афанасьевич, понял, — оживился Якимов. Натянул свои треух, попятился к двери. — Слово даю. Спасибо, Петр Афанасьевич!
Когда Якимов вышел, Надежда Ильинична, молчавшая во время их разговора, сказала, суховато поджимая губы:
— А ведь Николай прав, отец. Почему не съездить тебе в район! На механизаторов бедных смотреть больно. То и дело что-нибудь чинят. Чай, ты на весь район один-то такой — со Звездой. Не откажут.
— И ты туда же! — строго взглянул на жену Петр. — Ишь, советчица! — Подсел к столу, тяжело подпер кулаками подбородок. Вздохнул. — Да-a, положеньице! В район ехать — толку мало. Мы свое по разнарядке давно, как Долгов сказал, выбрали. И на Звезду надеяться... Нет, совестно мне, мать. Из-за Звезды же и совестно. Скажут еще: вот, мол, пользуется. Нет, тут что-то другое надо придумывать. На месте! Неужели же столько голов и — и не придумаем? Да не может этого быть! На фронте и не из таких положений выходили!
Торопливо поел каши, оделся, вышел. Постоял на крыльце, о чем-то раздумывая. И направился не в контору, а к кузнице, откуда, несмотря на ранний час, уже доносился перестук молотков.
Силантьич встретил его довольным покрякиванием. Степенно поздоровался, кивнул головой в сторону двух подростков, возившихся у горна, сказал:
— За помощников спасибо, Петр Афанасьевич. Хучь и залетные-перелетные они, а все ж... До школы, глядишь, и горн вздуют, и воды в бочку натаскают. А после занятий и вовсе до темна тут крутятся. Любопытные ребятки, спасибо.
— Да я-то тут, можно сказать, и ни при чем, Силантьич, — улыбнулся Петр. — Просто подсказал директору. Ну а тот со своими коллегами поговорил. Вот и все.
— «Ни при чем», — гуднул в седую бороду кузнец. — Как бы не так! Подсказка, паря, не последнее дело. — Всмотрелся в хмурое лицо Трайнина, спросил с участием: — Смотрю, расстроен чем-то?
— Все дела да заботы, — отмахнулся Петр. — Потому и заглянул к тебе. Давай-ка присядем, да и покумекаем кое о чем.
— Это можно, — мотнул головой Силантьич. Указал рукой на скамью.