Лу даже выучила шведский, родной язык Бьера, чтобы глубже понимать его идеи. Они встретились в 1911 году в Швеции у её подруги, педагога-реформатора Эллен Кей. Бьер как раз работал над докладом по психоанализу, готовясь к конгрессу. Они разговорились, и в калейдоскопе духовных поисков Лу вдруг сложился новый узор. Она с внезапной остротой ощутила, какой горизонт могла бы предложить ей эта новая психология.
В сентябре 1911 года она сопровождает Бьера из Стокгольма на конгресс психоаналитиков в Веймаре, организованный швейцарским психиатром Карлом-Гуством Юнгом. Её появление не проходит незамеченным. Свежая и энергичная, Лу выглядела как двадцатилетняя девушка. Серебристо-льняные волосы, светло-голубые глаза, прекрасная кожа замечательно гармонировали с её высокой фигурой, которую оттеняли любимые мягкие меха, шали и серо-голубые платья. Все подчеркивали её радостность, приветливость, чувство юмора. Поговаривали, что своим иммунитетом к возрасту Лу обязана восточным медицинским практикам, почерпнутым от мужа. На самом деле, скорее, эликсиром юности Лу были гормоны странного сверхвоодушевления, охватывавшего её при всякой новой возможности обретения себя.
Лу прибыла на конгресс хорошо подготовленной благодаря интенсивным занятиям с Полом Бьером. От него она впервые услышала о сублимации и была совершенно восхищена меткостью этого фрейдовского термина.
«Он подобрал слово-ключ — одно из тех, что сразу же снимает все недоразумения. Для него самого это слово означает отклонение от сексуальной цели».
Фрейд, в свою очередь, был знаком с её «Эротикой», о которой отозвался так: «Идя другой дорогой, она пришла к близким результатам исследования». Разумеется, в первую очередь он имел в виду идею о психологической бисексуальности каждого человека, которая была для него не менее заветной, чем для Лу.
«В любом сексуальном акте участвуют четыре самостоятельных личности», — утверждал он.
Фрейд от души смеялся над той решительностью, с которой Лу заявила о своём желании быть его ученицей, чтобы как можно скорее постичь тайны психоанализа, ведь он работал над этим почти четверть века. Однако, с удивлением обнаружив, что она знает и понимает его науку, стал вспоминать всё, что слышал о ней и Ницше.
Имя Ницше, между тем, звучало на этом конгрессе. Кое-кто из докладчиков видел в нём предшественника некоторых идей психоанализа. Двое участников даже нанесли в Веймаре визит сестре Ницше Элизабет. Узнав, что в конгрессе участвует Лу, эта «несносная русская авантюристка», и что всё мероприятие связано с именем Фрейда, та тут же усмотрела здесь международный еврейский заговор вокруг имени её великого брата.