Подошел попрощаться мистер Костейн. Он очень долго обсуждал с капитаном какие-то финансовые вопросы, связанные со стоимостью перевозки (если не сказать – отчаянно торговался), из чего я заключил, что либо «Геракл» – собственность капитана, либо капитан – глава фирмы, которой принадлежит самолет. Наконец они обо всем договорились, и мистер Костейн крепко пожал мне руку.
– Доброго пути, мистер Хэрриот, – сказал он. – Заправитесь горючим в Риме, а в Стамбуле будете рано утром. Уверен, Стамбул вас очарует. Всего хорошего.
Представив себе, как тяжелогруженая громадина приземляется на своих лысых шинах, я вздрогнул, но тут же отогнал от себя эту мысль и опустился рядом с Джо и Ноэлем на продавленное сиденье.
Мы ждали, ждали, ждали, а в рубке тянулась какая-то бесконечная дискуссия. Сразу стало ясно, что человеческий элемент внутри самолета распадался на две части – экипаж и фермеров с ветеринаром. На нас троих никто не обращал ни малейшего внимания, если не считать сопровождаемого суровым взглядом строгого предупреждения, которое нам сделал капитан:
– Вы будете как следует следить за коровами? Они стоят больших денег, и отвечаю за них я. Надеюсь, вы с них глаз не спустите?
– Разумеется, – ответил я. – Для этого мы и летим с ними.
Голос мой звучал твердо, но я понятия не имел, как поведут себя коровы, когда поглотившее их чудовище с ревом оторвется от земли. Если они в панике начнут метаться и переломают себе ноги, мне останется только достать пистолет и избавить их от лишних мучений. Но капитана это вряд ли особенно обрадует.
Скрашивая томительное ожидание, мы втроем переговаривались между собой. Джо и Ноэль рассказывали мне про всякие свои неприятности, а я описывал им жизнь йоркширского ветеринара. Затем около часа ночи, к нашему большому облегчению, закашляли, разогреваясь, моторы, и «Геракл» вырулил на взлетную полосу.
Настала роковая минута, и я, повернувшись, уставился на сорок гладких спин. Моторы взвыли, огромная машина, содрогаясь и подпрыгивая, ринулась вперед. Последний толчок – и ощущение, что мы возносимся все выше, выше…
Коровы только чуть покачивались и смотрели на меня с безмятежным спокойствием. Некоторые, пока мы поднимались в ночное небо, с аппетитом пережевывали сено.
Слава богу! Ну просто природные летчицы. Я со вздохом облегчения откинулся на спинку и увидел, что Карл, Дейв и Эд изо всей мочи тянут какую-то канатную петлю. Выяснилось, что огромное шасси не до конца вошло внутрь. Несколько секунд спустя их дружные усилия были вознаграждены, и они невозмутимо вернулись на свои места, словно убирать шасси вручную было для них делом привычным. От нечего делать я прикинул, сколько еще механизмов в этом самолете могут работать плохо или вовсе не работать.