Пульс, дыхание, температура – нормальные. Да, есть над чем поломать голову.
– Сперва я подумал, что у нее колика, – продолжал фермер. – Все норовила брыкнуть себя в живот.
– Брыкнуть в живот?.. – Что-то зашевелилось в глубине моей памяти. Это же один из симптомов нефрита!
И словно в подтверждение моей догадки, корова задрала хвост и выпустила в сток струю кровавой мочи. Я поглядел на лужу позади нее. В крови плавали хлопья гноя, и хотя мне стало ясно, что с ней, меня это не утешило.
Я повернулся к фермеру:
– У нее с почками непорядок, мистер Максвелл.
– С почками? А в чем дело?
– Они воспалены. В них проникла какая-то инфекция. Называется эта болезнь пиелонефрит. Возможно, задет и мочевой пузырь.
Фермер пожевал губами:
– А это серьезно?
Ах, как мне хотелось ответить ему весело – именно ему! Но вероятность смертельного исхода была более чем велика. Просто рок какой-то!
– Боюсь, – сказал я, – что очень серьезно.
– Я прямо так и чувствовал. А помочь ей вы можете?
– Да, – ответил я. – Попробуем смесь сульфаниламидных порошков.
Он бросил на меня быстрый взгляд. Порошки, которые я прописал в тот раз!
– Ничего лучше нет, – торопливо продолжал я. – Прежде такие коровы считались безнадежными, но с появлением сульфаниламидов все переменилось.
Опять этот долгий спокойный взгляд.
– Так, ладно. Чего ж тянуть?
– Я за ней послежу, – сказал я, отдавая ему порошки.
И я за ней следил! Коровник Максвелла видел меня каждый день. Как мне хотелось вылечить эту корову! Но через четыре дня ей не стало лучше, наоборот, она медленно таяла.
Я стоял рядом с фермером, смотрел на ее выпирающие ребра и тазовые кости и все больше погружался в уныние. Она исхудала еще сильнее, а в моче по-прежнему была кровь.
Мысль, что за той трагедией вот-вот последует новая, была мне невыносима, но я знал, что смерти можно ожидать с часу на час.
– Сульфаниламиды кое-как ее поддерживают, – сказал я, – но тут нужно что-нибудь посильнее.
– А есть такое?
– Да. Пенициллин.
Пенициллин. Чудодейственный новый препарат, первый из антибиотиков. Но для инъекций животным его тогда еще не выпускали. В распоряжении ветеринаров были только крохотные, по триста миллиграммов, тюбики для лечения мастита. Наконечник тюбика вставлялся в сосковый канал, и содержимое выдавливалось внутрь вымени. Все прежние способы лечения мастита этому и в подметки не годились, но ни одной инъекции пенициллина своим пациентам я еще не сделал.
Изобретательность мне свойственна мало, но тут меня осенило. Я пошел к машине, отыскал коробку с двенадцатью тюбиками, предназначенными для лечения мастита, и примерил большую иглу к одному из них. Она плотно наделась на наконечник.