– Дело в моем отце.
– Что?
Вэлк шумно выдыхает.
– Постарайся понять, мой отец – нехороший человек. Жестокий и деспотичный. Я полжизни его боялся. И мама тоже. До физического насилия никогда не доходило, но он вечно был нами недоволен.
– Черт, Эван, мне очень-очень жаль, – выпаливаю я. Сейчас не время и не место и, пожалуй, эгоистично с моей стороны, но я вдруг радуюсь, что у меня такой папа. Добрый и бесконечно отзывчивый. – Чего ты добивался? Чтобы он оставил вас в покое?
– Он уже оставил. Сбежал пару месяцев назад с офис-менеджером из своей юридической фирмы. – Звук, слетевший с губ Эвана, явно выражает гадливость. – Та девица чуть старше меня. Она понятия не имеет, какой монстр мой папенька. Он все забрал. Все семейные совместные сбережения. Теперь мама с платежами за дом не справляется.
– Мне очень жаль, – повторяю я, не представляю, что еще сказать. Подобного поворота я не ожидала. – Но ведь… при чем тут наговоры? Ты пытаешься сглазить отца?
Эван насупливается и резко заявляет:
– Я прошу лишь воздать ему по заслугам.
Хризоколла жжет грудь. Эван думает, что выкладывает правду, но это не так. Он перегибает палку.
– Сочувствую. Конечно, тебе больно, только ведь магия, которую ты используешь…
– Да, – перебивает Эван. – Я в курсе, что она опасна. И маме это не понравилось бы, но он заслуживает настоящего наказания, Ханна.
Пронизывая самоцветы на цепочке, боль Эвана вонзается в меня, и камни становятся такими тяжелыми. Годы обиды пробиваются на поверхность.
– А с рунами что? – спрашиваю я. – Чего ты ими хотел добиться?
– С рунами? – недоуменно спрашивает парень. – Я лишь один ритуал в лесу провел. – Вэлк ерошит волосы и морщится. – Я просто хочу, чтобы моей семье было хорошо. Что еще делать, я не знал. – У него сбивается дыхание.
Толком ничего не сообразив, я тянусь к Эвану. Он делает шаг ко мне и позволяет себя обнять. Обвивает мне спину руками, прижимает к груди. Парень весь дрожит, и я понимаю, что он плачет. Сколько он держал это в себе?
Вот что теперь скажешь? Чувство вины терзает меня, подтачивает изнутри. Зря я вызвала Эвана на откровенность с помощью магии, но как извиниться, не разоблачив свой клан? Хочется заверить его, что все будет хорошо, но хризоколла не даст мне соврать. Не стоило просить у Вероники самоцветы, хотя на один вопрос они мне ответили.
Эван не Кровавый Ведьмак.
* * *
После признания парня я тащусь к дому, чувствуя себя бестактной сволочью. Неладное мне следовало почувствовать гораздо раньше: еще когда он пришел в «Котел», до костра. В школе Эван никогда готом не наряжался. Люди часто обращаются к викканству, да и к религии в целом, если жизнь летит в тартарары.