Работы шли без перерыва. Почему-то особенно нервничали Алферов и Комельков, и у Фишмана с Алферовым случился какой-то конфликт. Суть его уже навсегда останется тайной, но то, что Давида Абрамовича поддержал Щелкин, известно из записей самого Фишмана. А, зная характеры Алферова и Фишмана (да и Щелкина), легко можно догадаться, что объективно был прав именно Давид Абрамович.
Поводов для проявления «нервов», конечно, хватало. «Тонкая» сборка РДС-1 в «ДАФе» началась с окончательной сборки «поршня» с плутониевым ядром и нейтронным запалом. Эта внешне простая операция была записана за бригадой в составе Харитона, Духова, Терлецкого, Флерова и Давиденко и продолжалась — если взглянуть на циклограмму работ в «ДАФе» — четыре часа.
Немало.
Затем Флеров и его заместитель Дмитрий Петрович Ширшов провели замеры фона «поршня», и начался этап, обозначенный на циклограмме «Вставка поршня в центральную часть с параллельным контрольным измерением фона». Здесь работала бригада в составе Духова, Флерова, Ширшова, Терлецкого и Фишмана.
Перед установкой цилиндрического «поршня» в центральную часть (ЦЧ) РДС-1 — обнаружилась неприятная новость. На торце «поршня» при его изготовлении на заводе КБ-11 в полном соответствии с чертежом была сделана заходная фаска 1>+0,2 х 45° — для удобства сборки. Такие фаски уже не один век являются стандартным элементом любой конструкции для подобных случаев. Естественно, после сборки в конструкции образовывался кольцевой зазор, который никогда и никого ни в одной отрасли техники до этого не беспокоил. Но ядерный заряд — дело особое. Он — и привычное любому конструктору «железо», но одновременно — и тонкая физическая система, где в миллионные доли секунды происходит ряд быстропротекающих и невозможных для других систем процессов. Здесь те мелочи, которые в обычной конструкции не имеют ни малейшего значения, могут повлиять (и даже — решающим образом) на всю работу и привести к отказу.
И такая важная «мелочь» выясняется в момент, когда до момента «О» остается менее 10 (десяти) часов!!! Было от чего прийти в волнение! Ведь кольцевой зазор — это как раз и есть та пустота, которая беспокоила Харитона даже в виде почти незаметных шлицов на винтах. А тут — целое воздушное кольцо в самом центре заряда!
Члены комиссии обратили на это внимание и создалась. Да понятно, что ситуация создалась, что называется — «аховая».
Описывая «историю с фаской» через сорок лет, Фишман отметил, что Курчатов воспринял новость чуть ли не как открытие. Однако такая реакция радости конструкторам из КБ-11 не прибавила. Ведь ответственность ложилась, прежде всего, на них, а точнее — она ложилась в данном случае на них полностью.