— Спаси…
— А вы моложе, чем я думал. Сколько вам лет, Саша?
— Двадцать де…
— Но это даже хорошо. Так и надо! С какой стати все решили, что Филипп должен быть убогим старцем… вроде меня, грешного? — кокетливо улыбнулся Великовский. — Он ведь юн душой, способен на пылкие чувства и разные безумства. Вы ведь уже пели Филиппа, да?
— Если честно, я…
— Вот и отлично! Ну идемте, нам надо поговорить. Вроде все уже в сборе.
Саша немного расстроился. Нехорошо приходить последним и заставлять себя ждать… Он ведь и правда младше и неопытнее всех, а опаздывает, как заправская примадонна.
Но он напрасно волновался: в небольшом репетиционном зале, куда его привел Великовский, скучал в ожидании всего один человек. Он встал им навстречу, отвел со лба темные, с проседью кудри и сверкнул белозубой улыбкой. Ваня Купченко, тенор, дон Карлос. Саша сразу узнал его. Как не узнать! Кто ж не знает старика Купченко, любимца публики… этот богатый тембр, выразительный профиль и обезоруживающее обаяние. Полина пришла в восторг, когда услышала, что Саше предстоит выступать в одном спектакле с Купченко. «Купченко?.. Ваня?! Ты правда будешь с ним петь? Ох, Саш, возьми у него автограф! И фотографию сделай, ладно? Он очень фотогеничный! Такие кудряшки…» На деле оказалось, что кудряшки уже изрядно поседели и, кажется, слегка поредели, а сам Ваня заметно прибавил в весе. Но улыбался он так же ослепительно и смотрел открыто и весело.
— А это Саша Яблочкин, — провозгласил Великовский. — Твой, Ваня, сценический отец. То есть не твой, а Карлоса.
— Папаша! — восхитился Ваня и протянул Саше руку.
В руке у него оказался пакетик с мармеладками, но Ваня, обнаружив это, не смутился.
— Возьми конфетку, — предложил он, — а то я все один съем. Приперся раньше всех, сижу вот и ем…
— Как раньше всех? — Великовский словно только сейчас заметил, что кроме них в зале больше никого нет. — А где остальные?
— Лебединская задерживается, у нее интервью. Кривобоков позвонил, у него тоже там… что-то.
— Господи, у него-то что может быть?
— Ну что-то там… не знаю. Эболи в Мюнхене еще, у нее сегодня «Риголетто». Великий инквизитор, как и положено, в Испании. На следующей неделе прилетит.
— Какой-то разброд и шатание! — обиделся Великовский. — Я же всех просил быть вовремя! Ну невозможно же работать! Что за люди, я не понимаю…
— Ну зато Саша вот приехал, — примирительно сказал Ваня. — Ты ведь хотел с ним обсудить нашу концепцию.
— Ах да, — встрепенулся Великовский, — концепция! Саша, идите сюда… Хорошо, что вы оба здесь. Сейчас мы как раз и обсудим. Значит, Филипп и Карлос, отец и сын…