— Какой народ?
— Ну вот я, например. А чего ты вообще в сторожа подался?
— Да тут перила красят. Я иду, слышу — ругается кто-то. Смотрю — мужик на крыше. Ну, рабочий. Принес краску, перила тут покрасить, и уже начал даже — вон, видишь? А краска не та оказалась. Надо было коричневую, а он сослепу обознался и вишневую принес.
— У тебя, кстати, носок в этой краске.
— Ну да, — Тотоша досадливо дрыгнул ногой, — я банку дверью задел и расплескал немножко. В общем, он пошел за другой банкой, а я вызвался пока посторожить, чтобы тут никто не лез.
— И порепетировать?
— И порепетировать заодно. Тут хорошо, никто над душой не стоит. Ну и проверить хотел… — Тотоша застенчиво улыбнулся. — Прошла у меня фобия или нет.
— И как? Судя по всему, прошла?
— Абсолютно. Как рукой сняло, — похвастался Тотоша. — Вот, смотри!
Он подошел к краю крыши — все же с некоторой опаской, уселся и спустил ноги вниз, просунув их через проемы в ограждении. Саша никогда не боялся высоты, к тому же от падения Тотошу в этом положении надежно предохраняли перила, но все же при взгляде на то, как он беспечно болтает ногами над отвесной стеной, неприятно щекотало в затылке и кончиках пальцев.
— Ой, смотри, а вон Вера! — вдруг сказал Тотоша.
Саша проследил за его взглядом. Солнце зашло за облако, и он действительно увидел в окне Веру. Это она в бутафорском цехе, получается, устраивает им разнос из-за сломанной шпаги. Причем шпага сломалась у Вани, но пострадала Вера, а точнее, ее новое платье, которое зацепилось за зазубренный обломок. Вера тоже их заметила. Тотоша помахал ей рукой, а Саша с трудом удержался от того, чтобы спрятаться за вентиляционный короб, где до этого скрывался Тотоша.
— Она нас тоже увидела! — обрадовался Тотоша, который вместе со страхом высоты, очевидно, утратил и страх перед Верой. — Тоже машет… нет, показывает что-то… не вижу.
Саша прищурился, но солнце снова светило в полную силу, и он не смог разглядеть, что именно Вера им там объясняет на языке жестов, хотя примерно догадывался, что она хочет сказать.
— Знаешь что, давай-ка пойдем отсюда, — предложил он. — Посторожишь дверь с той стороны. И где вообще этот герой с краской пропадает? За смертью его посылать.
Тотоша с некоторым трудом выпутал ноги из ограждения и встал. На брюках у него тоже были пятнышки краски. Вконец расхрабрившийся Тотоша, по-видимому, не страшился уже и гнева жены. Хотя, может, это все обычные досужие сплетни, и не такой уж он ведомый подкаблучник, как говорят.
— А здесь, знаешь, так хорошо, я бы прямо всегда…
Саша, уже взявшийся за ручку двери, обернулся — и бросился назад. Тотоша поскользнулся на липкой красной луже, вскрикнул, нелепо дернулся и полетел спиной вперед прямо на низенькое ограждение, которое конечно не могло уберечь его от падения. Саша рванулся к нему, хотя ясно видел, что не успевает. Никак.