— Здесь ли можно увидеть Великого Князя Московского Иоанна Васильевича?
— Здесь, — коротко ответил Самарин.
Опять долгая пауза. Гость держит фасон, не желая признавать себя нижестоящим:
— Как мне его увидеть?
— А ты кто? — Андрею Михайловичу не нужна была ссора, но точки в нужных местах расставить необходимо.
И снова молчание. Затем неохотное:
— Окольничий Великого Князя Василия Васильевича Иван Евстафьевич Еропка, князь Изборский.
Ого, никак родовитую птицу сюда попутным ветром занесло? Рюрикович, небось в пятидесятом с половиной колене? Что же, нужно соответствовать, всё равно никто не сможет проверить и не предъявит претензии.
— Думный боярин Великого Князя Московского Иоанна Васильевича и его опекун, князь Самарии и Антальи, старший воевода Андрей Михайлович Самарин!
Сзади, со стороны артиллерийской позиции, донеслось сдавленное хрюканье Дионисия и восторженное оханье деревенских ополченцев. Плевать, в самозванстве есть определённая привлекательность.
— Где такие земли? — удивился Изборский.
— В Палестине. Ныне под сарацинами.
— Так ты из латинян, что Гроб Господень воевали? — подозрительно прищурился Иван Евграфович.
Пришлось импровизировать, решительно отвергая приверженность к католической вере:
— Задолго до них! Я из исконных самаритян, что в Писании помянуты.
— Понятно, как у меня, значит… Княжеское достоинство вроде как есть, а само княжество в нетях числится. Да со мной все такие, — Иван Евграфович показал на приставшие выше по течению лодьи. — Третьи-четвёртые сыновьи в поисках лучшей доли, сироты дружинных воев. Как грамотку получили, так и…
— Это вы правильно сделали, — кивнул Андрей Михайлович, и крикнул через плечо. — Боярин Дионисий, вели нам с князем зелена вина принести!
Упали срезанные ветки, открывая направленные в лицо жерла пушек, и послышался топот босых ног посланного за ворота гонца.
— Пойдём, Иван Евграфович, за жизнь потолкуем.
— А я? — подал голос Дионисий.
— Молод ещё с князьями пить! — сурово отрезал Самарин и подмигнул Изборскому. — Остаёшься за главного.
Вечером, когда прибывшие сотни разместили у костров и озаботили приготовлением позднего ужина, князь Изборский рассказал свою историю, больше похожую на приключенческий роман, чем на реальную жизнь. Там были погони, перестрелки, штурмы крепостей, грандиозные битвы, попадание в литовский плен при опущенных подробностях, побег, и, как кульминация, торжественное прибытие в Дмитров, где и была получена грамотка от нижегородских бояр. Известие о скоропостижной кончине Василия Васильевича крайне огорчило князя Ивана Евграфовича, ведь со смертью Великого Князя он терял высокую должность и надежды на будущее. Тем более припомнят литовское пленение и с удовольствием отодвинут от кормушки. Кто припомнит? Да мало ли у юного Великого Князя родственников?