— Где ж мы тут возьмем дыбу и кнуты?
— Смастерим.
Когда стемнело, московиты вышли на Гродскую. Впереди шел Петруха, за ним в двадцати шагах — Шумилов и Ивашка. Ивашка вел под уздцы двух бахматов, Шумилов ехал верхом, пустив своего бахмата шагом.
Шумилов был спокоен, Ивашка волновался — брать пленника в корчме можно, да трудновато.
Петруха горел желанием отомстить за свой позор. Карабелю из рук выбили, убегать заставили! Но близок час расплаты.
Он спросил у встречного, как попасть к Варфоломею.
— Обернись, пан, — сказал встречный. — И вот тебе Варфоломей — стоит, ожидает.
Не поняв шутки, Петруха резко обернулся и увидел двенадцать каменных фигур, выстроенных в ряд перед костелом.
Понять, где который апостол, было совершенно невозможно.
Все три московита в церковь, понятное дело, ходили, но не всякого святого могли опознать на образах. Святого Пантелеймона — по ларчику с зельями, святого Георгия — по коню и змею, с остальными было хуже. И, опять же, одно дело — православные образа, другое — каменные фигуры, которые до того похожи на людей — только что не шевелятся.
Петруха стал прохаживаться вдоль ряда каменных апостолов, держа руку на рукояти кинжала, готовый бить сразу и без предупреждения. Но улица возле костела была пустынна, никакие злодеи не выскакивали из-за углов. Только в слабом свете из окон видна была женская фигура. Женщина, одетая, как мещанка из приличного семейства, в шапочке поверх окутывавшего голову белого покрывала-«рантуха», похожего на русский убрус, в топорщащейся накидке, имевшей непонятно зачем короткие рукавчики, в которые никто и никогда не продевал рук, в длинной темной юбке, приближалась к костелу.
Поравнявшись с Петрухой, она шепнула:
— Идите за мной. Только не сразу…
Петруха ушам и глазам не поверил — это была Анриэтта.
Для ночного разговора Анриэтта выбрала дровяной сарай, куда еще не привезли зимний запас дров. Она не рассчитывала, что московиты возьмут с собой лошадей. Оставлять бахматов на улице было опасно — мало ли какой сукин сын польстится на бесхозную скотину. Их тоже взяли в сарай, хотя провели в узкую дверь с большим трудом.
Тайное совещание проходило в пространстве размером с нужный чулан в небогатом доме, сидеть пришлось на земле, а над головами покачивались конские морды, и время от времени кто-то из бахматов пытался пожевать хозяйскую шапку, за что получал не слишком сильную, но чувствительную пощечину.
Шумилов неохотно беседовал с Анриэттой, ему не нравилась ее стремительная сообразительность. Ивашка с Петрухой это подметили и потому сами рассказали о варшавском ночном приключении.