После этой вылазки опять испортилась погода. Три последующих дня шел снег. Войска Насира с трудом вновь обрели палатки в Джефере. Это плато лежало под Мааном между двумя и пятью тысячами футов над уровнем моря, открытое всем ветрам с севера и с запада. Ветры дули из Центральной Азии или с Кавказа, с огромной силой, над великой пустыней, к этим низким холмам Эдома, против которых обращалась их первая ярость. Дальше они разражались гневом уже за гребнем, что делало зиму довольно суровой внизу, в Иудее и Синае.
За Беершебой и Иерусалимом британцам было холодно, но наши арабы бежали туда греться. К несчастью, британские интенданты слишком поздно осознали, что мы сражаемся в своего рода Альпах. Четверть наших войск не была снабжена палатками, саржевой одеждой, ботинками, одеялами, чтобы хватило на каждого человека в горном гарнизоне. Наши солдаты, если не дезертировали и не умирали, влачили мучительное существование, и надежды в них вымерзали.
Согласно нашему плану, в случае хороших новостей из Джурфа следовало послать арабов в Петру под началом шерифа Абд эль Майина, сразу же, через их горы в лес к Шобеку. Этот поход среди инея и тумана был странным, с этими крестьянами в овечьих шкурах, с замерзшими ногами, то вверх, то вниз, по крутым долинам и опасным склонам гор, с сугробов которых, как куски серого железа, свисали тяжелые от снега ветви можжевельника. Лед и мороз сломили животных и многих из людей; но эти стойкие горцы, привыкшие к холодным зимам, настойчиво продвигались вперед.
Турки прослышали о них, когда они медленно подступали ближе, и ушли из пещер и укрытий среди деревьев к ветке, ведущей к вокзалу, в панике бросая на дороге багаж и снаряжение.
Вокзал лесной железной дороги, с его временными навесами, был в досягаемости пушечного огня арабов с низких хребтов, был почти западней. Отряды кочевников разбили врага по частям, когда он убегал из-под своих горящих и падающих стен. Один дисциплинированный отряд регулярных войск, под командованием офицера-албанца, сражался на главной линии; но других убили или взяли в плен арабы; также они захватили припасы в Шобеке и старый форт крестоносцев Монреаль, расположенный высоко на меловой скале под извилистой долиной. Абд эль Мэйин расположил там свой штаб и послал донесение к Насиру. Мастура тоже оповестили. Он вывел свою кавалерию и пехоту моталга, прервав их спокойную жизнь в палатках, в солнечных глубинах Аравии, и с ними взобрался на горный перевал, к востоку от Тафиле.
Однако преимуществом обладал Насир, который однажды галопом вылетел из Джефера и после ночи ураганной скачки появился на рассвете на скалистой кромке расщелины, где скрывалась Тафиле, и принудил их сдаться под угрозой бомбардировки; напрасная угроза, так как Нури Саид со своими пушками вернулся в Гувейру. В деревне было всего сто восемьдесят турок, но у них были сторонники среди мухайсин, крестьянского клана; не столько из-за любви к туркам, сколько из-за Дхиаба, грубого главаря другой группировки, объявившего о верности Фейсалу. Поэтому Насира встретили потоком плохо направленных пуль.