Мы вернулись в Аин эль Ассад, где стояла бронемашина, и увели ее поскорее в открытую каменистую пустыню. Был полдень, и очень жаркий, в особенности если сидеть в машине со стальной башенкой, среди раскаленного металла, но прожаренные солнцем водители держались, и до заката мы были на хребте, разделяющем долины Джеши, чтобы найти путь короче и легче того, которым мы пришли.
Ночь застала нас недалеко к югу от Аммари, и мы разбили лагерь на вершине, под сошедшим на нас бризом, драгоценным после раскаленного дня, напоенным ароматами цветущих склонов Джебель-Друза. Вместе с ним мы наслаждались горячим чаем и одеялами, которыми мы подоткнули углы кузова.
Поездка была для меня сплошным удовольствием, потому что на мне не лежало никакой ответственности, только показывать дорогу. К тому же занятно было послушать мальчика шерари, который делился со мной своими мыслями, потому что лишь я одевался так же, как он, и говорил на его диалекте. Его, бедного отверженного, никогда прежде не принимали всерьез, и он был удивлен поведением англичан. Ни разу его не ударили и даже не пригрозили.
Он сказал, что каждый солдат здесь держится особняком, как в семье, и что-то чувствуется оборонительное в их плотно прилегающих, скудных одеждах и внешности рабочих. Он был одет в развевающуюся долгополую одежду и носил покрывало на голове. У них были только рубашки и шорты, обмотки и ботинки, и ветер не мог до них добраться. На самом деле, они так долго носили свою одежду, днем и ночью, в жаре и в поту, возились в ней с пыльными, пропахшими бензином машинами, что одежда прилипала к их телам, как кора к дереву.
Потом, все они были гладко выбриты и все одинаково одеты; и его глаза, чаще всего различавшие людей по одежде, были сбиты с толку таким внешним однообразием. Чтобы отличать их друг от друга, ему приходилось изучать их индивидуальные очертания, будто обнаженные. Их пищу не надо было варить, их напитки были горячими, они редко заговаривали друг с другом, но каждое слово вызывало у них припадки непонятного клекочущего смеха, в котором было что-то недостойное и нечеловеческое. Он был убежден, что это мои рабы, и что они мало хорошего видели в жизни, несмотря на то, что для шерари было роскошью путешествовать со скоростью ветра и при этом сидеть; к тому же возможность есть мясо, мясные консервы, каждый день.
Утром мы поспешили вдоль по хребту, чтобы добраться до Баира днем. К сожалению, вышли неполадки с шинами. Бронемашина была слишком тяжелой для кремня, и всегда несколько увязала, тяжело продвигаясь на третьей скорости. Покрытие становилось горячим. Мы терпели досадные серии взрывов и остановок, чтобы поднимать машину домкратом и менять колесо или шину. День был жаркий, и мы спешили, поэтому, то и дело поднимая автомобиль и накачивая шины, мы истощили последнее терпение. В полдень мы достигли крупного хребта в Рас Мухейвир. Я пообещал понурым водителям, что дальше будет великолепная дорога.