На Сатурне и Уране
Пляшет в радости народ.
И будет красивым бутоном алеть Ранка.
И распустится однажды.
Но нюхать цветок этот папе ни-ни!
Нос похотливый, папка, заткни!
Вот в руках твоих, словно вода в ладонях, младенец.
Вот на столе перед тобой опустевшее тело.
Когда-то волшебное тело возлюбленной.
Брюхо ее распорото, будто чемодан,
Раскрытый на таможне для досмотра.
Пар над роженицей клубится, словно Дух Святой.
Дай ее трупине всласть воды напиться.
Вынь из десны у ней крючок.
И навсегда подтолкни ее, словно челнок –
Увидишь, поплывет,
Околевшая, как коряга.
И приплывет она в чащу густого леса,
Где из темных вод волоокого болота
Растут деревья снов, распуская кроны, как женщины
волосы,
И, шелестя ими,
Соблазняют идущие мимо волею ветра,
Мужчин-облака.
И огромные лягушки с длинными ресницами
Восседают, словно петербургские львы,
На кувшинках,
Неподвижные и величавые, будто из зеленого мрамора.
Роженица будет лежать,
Будет глядеть вверх, и взгляд ее будет
Подниматься вместе с болотными испарениями
и подобно им.
Туда, в горние дали,
Где живут трудолюбивые ангелы-китайцы.
И болото рассосет ее, как мы рассасываем леденец.
И болото это будет память твоя.
оставшееся тебе Время
просто смотреть
как вспыхивают
вены –
лиловые молнии на белом небе
младенческой кожи.
Как поднимаются Уран и Марс
Нежными сосками на розовом небосклоне.
Как появляется первая роса
На лепестках темных губ.
А если не уснешь,
быть может,
увидишь
Лань первого желания
В зарослях детских ресниц.
И тогда умри от пошлости.
❋❋❋
За окном первая учительница висит на фонарном столбе.
Ее мертвые очи, как срубленные стволы деревьев.
Точнее, то, что от них осталось –
Пни с годовыми кольцами и корнями, вросшими
в земляной мозг.
Рядом лежат поваленные стволы.
На сердце у нее сидит дятел, словно гриф.
И ресницы ее шевелятся, подобно ножкам сороконожки.
А я видя ее соскакиваю со стула и пускаюсь в пляс (гопак)
Выкидывая ноги аля Зиг Хайль!
И вдруг поросячий визг боли.
И тогда учительница поднимает свое покойницкое лицо,
точнее даже
Всю голову!!!
У нее должно быть очень сильная мышца шеи –
Да, поднимает, словно рыцарь забрало, и говорит:
Богомолов!
А из меня сочится струйка крови,
Как шерстяная нитка из распускаемого свитера.
Описался от страха.
Так начинается распад.
Случайно, глупо, невпопад.
Вдруг зацепился за крючок
И к смерти испытал толчок.
Богомолов!
И атомы мои, словно вечерняя мошкара, собравшаяся в кучу,
И вдруг напуганная
Разлетаются в разные стороны,
Чтобы
Привлеченные каким-то невидимым светом,
Соединиться вновь.
❋❋❋
Пустые гулкие улицы снов.
Я огибаю угол, силюсь догнать,
А шаги уже слышатся за следующим углом.