— Ты побудь здесь, — говорил Борис, как-то подмаргивая суетливо, — а я днем вернусь, мы и потолкуем, побеседуем… Вспомянем старое да прошлое… Так я скоро, дождись непременно… Вера тебе тут все расскажет. Побежал…
Но в дверях путь ему преградил Николай, шофер наш. Кудлатый, заспанный, он тут же обхватил Бориса и чуть ли не поднял его.
— Да пусти ты, медведь, пусти, разбойник! Ищу тебя, понимаешь, везде, а ты как сквозь землю провалился. Разве так делают?!
— Виноват, — сказал Николай, отпуская Бориса, — в такую историю попал, еле выпутался…
— Да вы знакомы!
— Только они сказали — в Нероново, я подумал: и мне тоже… А в кузове еще один спит — Савелий.
Борис обернулся ко мне — на лице его были и улыбка, и удивление. Я кивнул — все так и есть.
— Ну вот что, — сказал Борис, — вы уж действительно никуда не девайтесь. А ты у меня смотри, Николай! Все узнаю. Будьте здесь, я мигом и вернусь… Это я из-за тебя в такую-то рань собрался, — кинул он напоследок Николаю и скрылся за дверью.
Слышно было, как завелся «газик», и звук мотора скоро стал пропадать.
Вера принялась за хозяйство. Она была женщина молчаливая, но не робкая.
Мы с Николаем сидели, отогревались в тепле, наблюдали за ее работой. И молчали. Николай, видимо, не совсем понимал, как это я оказался в этом доме своим.
Я же все ждал, когда заговорит Вера и как она скажет о Марье. Но не дождался, пошел будить Савелия, хотя и спалось, я думаю, ему там славно. Еще в Звенигороде он любил спать в нетопленной избе, с открытой форткой, под тулупом. Действительно, я не сразу его разбудил, долго он не просыпался. Наконец стал подниматься, приглаживая свою бороду, раздвигая по сторонам усы, а потом двумя руками забравшись в волосы и потянувшись, сказал, что он готов на все, но надеется, что вчерашнее не повторится.
Вера в тишине и в молчании напоила нас чаем. Делала это чинно, с достоинством, но во всем поведении ее чувствовалась недоговоренность, скованность…
Савелий все взглядывал на меня удивленными глазами, как бы спрашивая: может быть, он что-либо не так делает?.. Я кивал ему успокаивающе, но через несколько мгновений он снова обращался ко мне с немым вопросом. Это заметила и поняла Вера. Николая тоже тяготила обстановка, и он сказал неуверенно, что пойдет проверит машину. Извинившись, поблагодарив за угощение, поднялся из-за стола Савелий и вышел вслед за Николаем. Мы с Верой остались одни. Она стояла у окна, откуда была видна избушка Марьи. Мы когда-то так и переглядывались с ней и с Настеной, звали друг друга в гости. Я стал удобнее, чтобы и мне была видна избушка.